Были трудными годы, подарки – скромны,

      Но был счастлив я, шашку беря.

      И казалось на сутки возвратом весны

      Мне седьмое число сентября.

      Шашка – радость. Воздушен кусок пирога.

      Только в этом ли главное было?!

      – Тут не дорог подарок – любовь дорога, –

      Мне с улыбкою мать говорила.

      Эту старую мудрость постиг я вполне

      Много позже, когда подо Мгою

      День рожденья, меня отыскав на войне,

      В блиндаже повстречался со мною.

      Мы сквозь ливень пришли после боя назад,

      Печь, треща, разливала жару,

      Пар клубился над мокрой одеждой солдат,

      Как туман над рекой поутру.

      И когда нам вино старшина отмерял

      Строго – Боже спаси просчитаться! –

      Писарь, роясь в каких-то бумагах, сказал:

      – А у нас новорожденный, братцы!

      Пусть в далекие дали ушел этот день,

      Но и ныне он в памяти ярок.

      Все богатство солдата – шинель да ремень,

      Где солдат раз добудет подарок?

      Но сквозь дальние годы я вижу блиндаж

      И на ящике из-под снаряда –

      Десять кружек.

      – Бери, брат наводчик, уважь!

      Чем богаты, тем, значит, и рады!

      Кружки были под стать продубленным бойцам,

      В метках ссадин, просты, грубоваты,

      В каждой ровно сто грамм, фронтовые сто грамм,

      Что дают после боя солдату.

      Юбиляру же, как ни взволнован он был,

      Было все ж от чего растеряться,

      Если водки он в жизни почти и не пил,

      А сравнялось ему восемнадцать.

      После третьей – блиндаж покачнулся слегка

      И на песенных крыльях поплыл…

      – Тут, брат, суть не в подарках – любовь дорога!

      Улыбаясь, сержант пробасил.

      Годы шли… И недавно, когда листопад

      Закружил среди дачных огней,

      День рожденья, как год и как десять назад,

      Вновь созвал в моем доме гостей.

      Нынче весело. Тосты смешны и бойки,

      Каждый быть бесшабашным готов,

      Хоть у многих уже посветлели виски

      От забот и студеных ветров.

      Я смеялся, а в сердце тревога росла.

      Ты ведь первой прийти обещала.

      – Вот приду и отвечу, – сказала.

      Стукнет дверь – стукнет сердце: пришла, не пришла?

      И когда вдруг вошла ты в веселом огне

      Своих солнечно-теплых волос,

      И когда подошла, улыбаясь, ко мне –

      Все смела: и укор, и вопрос.

      И сказала, как будто все беды рубя:

      – Все решила я. Дар принимаешь?

      Я дарю тебе душу свою и себя.

      Насовсем, навсегда! Понимаешь?

      «Я дарю тебе душу свою и себя!»

      То ли ветер гудит у реки?

      «Я дарю тебе душу свою и себя!»

      То ли сердце стучится в виски?

      Неужели я счастье схватил за рога?

      И впервые