Мы с ним толковали о ржи и о гречке.

      И я, немного в том смысля порой,

      Нет-нет да и важно вставлял словечко, –

      Знай наших, хоть я, мол, и городской!

      До книг, до стихов добрались мы потом.

      Но он не смотрел мне восторженно в рот,

      А стал вдруг цитировать стих за стихом, –

      Знай тоже, мол, наших, хоть я – полевод!

      Ложились мы в первом часу, вероятно.

      И тут, отвернувшись на миг, из блокнота

      Он вынул потертое женское фото,

      Взглянул, улыбнулся и спрятал обратно.

      – Так, так! – прогудел вдруг раскатистый бас.

      Проснулся моряк, усмехнулся, зевая. –

      Красавицу прячете? Молодая?

      Женаты, конечно? По опыту знаю,

      Проведает женка – ох, перцу ж и даст!

      Слегка растерявшись, тот выключил свет.

      С минуту иль две была тишина.

      Потом он ответил: – А тайны и нет.

      Это жена. Вы не смейтесь, сосед.

      Честное слово, это жена.

      – Простите, – моряк пробасил смущенно.

      Понятно. Бывал в положенье таком.

      Счастливое время… Молодожены…

      – Да нет, мы двенадцатый год живем.

      И чувствуя, видно, как подняли брови

      Оба соседа, он в тишине

      Стал говорить вдруг просто, с любовью,

      С любовью… о собственной о жене.

      Как встретил в клубе ее впервые,

      Как в первый раз сказал ей: «Жена…»,

      Какие глаза у нее озорные

      И как хорошо смеется она.

      – Немного капризная, правда, бедовая,

      Балую тоже и сам порой,

      Орехи очень любит кедровые,

      Чуть не мешок вот везу домой.

      Был на Урале в командировке,

      Две недели дано мне было.

      А я в полторы достал сортировки… –

      Моряк улыбнулся: – И снова к милой?

      Мы с флотским шутили, острили зубато,

      Но было нам вроде неловко немного.

      Ну так, словно были мы в чем виноваты

      Пред теми, с кем нас разлучила дорога.

      Он вышел в Бекетовке. Снова мрак

      Гудел от вагонной дрожи.

      – Хороший парень, – сказал моряк, –

      Душевный парень, и все же…

      Таких, к сожаленью, жены порой

      Не очень-то любят и ценят не очень.

      Зря раньше срока он едет домой.

      Всякое может застать, между прочим…

      Он выкурил трубку и вновь – храпака.

      Бывалому всюду родная каюта!

      А мне не спалось. От слов моряка

      Стало грустно вдруг почему-то.

      И впрямь не слишком ли часто бывает,

      Что многие странно живут порой:

      На чувства холодом отвечают,

      На холод – нежностью и тоской?

      Не знаю, как будет попутчик наш встречен,

      Не ведаю, что у него за жена,

      Но мне захотелось вдруг в этот вечер

      Сказать,