Варварин крест. Наталья Колосова
Читать онлайн книгу.
что он начальника поводит за нос, а вот зачем ему багаж из Музыканта и Метлы – сам объяснить не мог. Сказать – из благодарности, что сделали попытку довести правду и отмазать его, – нет: Жорка и прежде никогда и никому не был благодарен. Теперь ничего не поменялось.
И переселение состоялось. Первоначально Жорка не уловил разницы между предыдущим бараком и этим, третьим. Встретили практически так же.
– Ну проходи, чего встал, – после пятиминутного просмотра-заценки услышал Адэский где-то спереди, по правую руку.
Жорка принял позу: плечи назад, грудь колесом, руки в карманы брюк, босяцкая походка, – и театрально прошествовал на голос. Шествуя, старался увидеть и заметить всё – его глаза сейчас напоминали маятник ходиков. Маятники-глазки замирали на секунду, «накалывая» на зрительную память лица, вещи, движения людей. И вдруг Жоркины глаза-маятники замерли, наткнувшись на лицо – спокойное, умиротворённое, в бородатом окладе. Жорка всеми фибрами души чуял: знал он это лицо – из той, прошлой жизни, когда маменька и папенька живы были. Или нет, ошибается? «Да нет, блажь», – подумал Жорка. А с этого лица в бородатом окладе на него в упор смотрели два бередила – того, что осталось в детстве. А было ли это детство? Или это плод его фантасмагорий?
У Жорки изнутри, грыжей наружу стало выпирать, как газ на болоте: вот сейчас вырвется из трясины, разрывая тину болотную, и чмокнет, выпуская болотный газ. Жорка попытался задавить это состояние, но где уж – всё ж таки чмокнуло, разрывая трясинную тину.
– Гляделки не обломай, борода! Ну чё, глухой, жмурки захлопни, – Жорка нервничал.
– Ну так, мил человек, Господь мне эти гляделки-жмурки на то и приделал, чтоб я тебя не проморгал.
– Чё, я не понял, чё за шухер вокруг Жоры? Ты уверен, борода, что именно меня не должен проморгать? Сдаётся мне, что для тебя спокойней меня совсем не видеть.
– Так шухер, Жора, вокруг тебя уже давно, и надо этот шухер снять, пока для тебя не поздно.
Адэский не понимал, о чём речь, но внутренняя спиралька закрутилась, сжимаясь, готовясь в любую секунду развернуться инстинктом самосохранения.
– Глянь-ка, как Кадило зацепил его, во даёт! – Жорка услышал это за своей спиной.
– Да ты не дрейфь, он безобидный – поп же! – Жора ещё раз глянул на бородатую окладность и развернулся к говорившему. – Ты лучше за себя скажи: кто, что и за что. С Кадилом потом трещать будешь.
Жоркина спиралька стала тихо раскручиваться в состояние покоя. И он выложил про себя – кто, что и за что. Повествование Адэского было недолгим, но выпуклым и объёмным. Он был принят блатным миром этого странного стана, в котором смешалось всё: жестокость и жалость, зло и добро, и почти уже забытое Жоркой такое понятие и состояние, как чистота души. Души, живущей другим миром, не тем, в котором варился Жорка, как в адском котле, – миром, в котором всегда рядом тот Незримый – второй, третий, десятый – не важно, но Он всегда с тобой, готовый в любую минуту прикрыть тебя Собой от любой беды; Он никогда