Долгая дорога домой. Воспоминания крымского татарина об участии в Великой Отечественной войне. 1941–1944. Нури Халилов
Читать онлайн книгу.
в сады, на огороды.
После того как в Суюн-Аджи мы закончили два класса обучения, осенью 1929 года нас перевели в деревню Чокурча, где в большом добротном доме был интернат. Когда-то это была помещичья усадьба, имелся большой школьный двор, сад, аллея, дорожки и красивые деревья. Здесь мы учились в третьем и четвертом классах. Директором школы-интерната был Амедие. Он был нашим родственником. К нему часто приезжал младший брат Мамедие, который жил в Сейтлере[62]. Из Симферополя приходил учитель Сеттаров. Во дворе интерната располагался сельский совет. Председателем сельсовета был Зекерья агъа. Очень хороший человек. Он помогал нашему интернату.
В этом же дворе жила еще одна семья: Исмаил Муслядинов с матерью. Его брат стал мастером парашютного спорта. Работал в аэроклубе и был известным на всю страну человеком.
Здесь же жили мы – учащиеся, сам директор, здесь же находилась кухня, столовая. Нас часто водили на экскурсии. Однажды я наблюдал, как выкапывали из пещер мамонта[63].
Помимо ребят из Суюн-Аджи в интернате учились дети из Вейрата, Тав-Даира, Пятихатки и других мест. По выходным дням нам разрешали уезжать домой. На это отец специально оставлял мне деньги. Они звенели в моих карманах. Я часто пешком ходил в город, любил заходить в парикмахерскую. У меня были длинные волосы, которые я мазал репейным маслом. В нашем чокурчинском клубе часто крутили черно-белое кино. Молодежь ставила спектакли, скетчи. Активистами были Мамут Ага, Эмирсали и др. Помню, как комсомольцы и коммунисты сжигали книги и Коран из чокурчинской мечети. Сжигали ковры, скамейки. Видел, как Абляз Эсатов вынес Коран из мечети, пнул его ногой и бросил в костер. Вскоре Бог его за это наказал: его из-за ревности зарезал соседский парень.
После того как мы закончили четыре класса, нас перевели в другой интернат. В деревню Пастак, но где она находилась, я не помню[64]. После окончания пятого класса всех нас собрали вместе и спросили, в какое ФЗУ кто хочет пойти учиться. Многие выбрали кулинарное, а я пошел в строительное училище, так как хотел стать столяром, да и находилось оно на улице Битакской, что было ближе к моей деревне.
Время было очень голодное, и вот тогда нас выручали бывшие однокашники – кулинары. Мы приходили к ним в ФЗУ, и они украдкой угощали нас жареными котлетами, вареным мясом и другими продуктами, что позволило нам не умереть от голода.
Практические занятия по плотницкому делу вел инструктор Куртмоллаев. По столярному делу нас учил Павличенко. Занятия проходили в механических мастерских на улице Севастопольской, дом номер 8. Там мы делали двери, столы, скамейки… На летнюю практику нас повезли в Севастополь, где мы принимали участие в строительстве жилого дома на улице Карла Маркса (Жилкомбинат).
В Севастополе в одном скверике была столовая, в которой работала дочь нашего односельчанина Фатьма. Она давала мне усиленные порции, а мои талоны на обед возвращала мне назад, чтобы я мог поесть в другую смену, когда ее не
Сейтлер – ныне пгт Нижнегорский Нижнегорского района.
24 марта 1928 г. состоялось заседание ТОИАЭ – Таврического общества истории, археологии и этнографии, на котором был заслушан сенсационный доклад члена этого общества, работника Центрального музея Тавриды Сергея Ивановича Забнина о раскопках близ деревни Чокурча в гроте, на который он впервые обратил внимание в 1927 г. по подсказке местного врача Лоренца.
Вероятно, речь идет об имении Пастака, современная северная окраина Симферополя.