Непроницаем вовсе бутон поклона.

      Зёрна костей сосчитаны и порочны.

      Сочленяет всадник Армагеддона

      Эволюцию в цепи беспозвоночных.

      Кожей ход впитывая, не дремлет.

      Замер прочно, а выгоды не упустит.

      Прорастают жабрами сквозь доспехи

      звуков ветви – зыбкие корни грусти.

      Взморьем дышит попутчик, спешен.

      В снасти трещин, ниточек, кракелюра

      попадётся бледная рыба-эшер

      и поёт: Нидерланды, Маастрихт, Дюрер.

      Взгляд вещи куполообразен,

      а эха звук – архитектурен.

      Зернистой глубине опасен

      бог ускользающей натуры.

      Запоминает мрамор блеска

      шероховатую поверхность.

      Каким воображеньем детским

      мы заклинаем Неизвестность.

      Спеклись, сгустились слой за слоем

      соцветья лиц и отражений,

      и к глыбе темноты подходит

      слепой горбун Микеланджел́ о.

      Лето истлеет.

      В подвалах поселятся крысы,

      и виноградные листья побагровеют.

      Осень расстелет

      золото готов у ног белобрысой.

      Лисы и псы понесутся по скверной аллее.

      Лето истлеет.

      Дамы обнимут своих кавалеров.

      Сменят трофейных жонглёров аккордеонисты.

      В двери забвенья

      уйдёт листопад, и закроются двери.

      Примет больной по рецепту микстуру и выстрел

      как панацею.

      Воркуя жабам «гули-гули»,

      мы всё прошляпили, продули,

      нам за амброзию толкали

      прокисшее «Киндзмараули».

      Нам не напиться, не наесться,

      мотор нам заменяет сердце, нам в каждом земляном подвале

      пинали в душу берцем.

      Мы кат для брата, брат для ката.

      В глазах пожарище заката.

      Танцуй, торжественный иуда,

      в благоуханье смрада.

      Непостижимые мозгами,

      мы небесами стали сами.

      Теперь мы тьму в ломти кромсаем, спасибо за науку.

      Идущие на смерть,

      поднятые на щит.

      Пехота на полях развёрнута в орнамент.

      Полярным остриём

      на языке свечи

      скрипящее перо царапает пергамент.

      Синхронны жест и звук

      в сиянии частот. На дальних небесах искрят стальные струны.

      И облака плывут.

      Идут за взводом взвод.

      И не тревожат пыль крылатые котурны.