Чтоб услыхал хоть один человек. Рюноскэ Акутагава
Читать онлайн книгу.
«Равнине Мусаси». В описании природы они, безусловно, равны. Но на последнем гораздо больше, чем на первом, лежит патина печали. В ней чувствуется налёт традиций Востока, включая Россию. Удивительна судьба «Равнины Мусаси» – патина печали превратила её в ещё более совершенное произведение. (Немало писателей пошли дорогой, проложенной Доппо в «Равнине Мусаси». Я помню одного – Ёсиэ Когана. Сборник его эссе того времени исчез в заливающем нас «книжном потоке». Но он был поразительно трогателен.)
Доппо ступил на землю. И, как всякий человек, столкнулся с людским варварством. Но живший в нем поэт навсегда остался поэтом. Острый ум заставил написать перед смертью «Записки прикованного к постели». Им же создано стихотворение в прозе «Дождь в пустыне».
Если говорить о наиболее совершенных произведениях Доппо, то нужно назвать «Правдолюбца» и «Бамбуковую калитку». Но они не дают полного представления о Доппо, который сочетал в себе поэта и прозаика. Наиболее гармоничного или наиболее счастливого Доппо я вижу в его эссе «Охота на оленя». Этому эссе близки ранние произведения Накамуры Сэйко.
Все писатели-натуралисты шли вперёд, сосредоточенно глядя перед собой. И лишь Доппо время от времени воспарял к небу…
Я прочёл «Понемногу о многом» Танидзаки Дзюнъитиро, и мне снова захотелось поговорить с ним. Разумеется, мне бы хотелось поспорить не с одним Танидзаки. Но, к сожалению, сейчас редко можно встретить противника, с которым удалось бы подискутировать открыто и бескорыстно. Именно такого человека я увидел в Танидзаки Дзюнъитиро. Возможно, я оказываю ему медвежью услугу. Но если он дружески, спокойно выслушает меня, я буду этим вполне удовлетворён.
Бессмертно не только искусство. Бессмертны и наши суждения об искусстве. Мы без конца обсуждаем проблему: что такое искусство? Мысли об этом мешают моему перу двигаться свободно. Но, чтобы полностью выявить свою позицию, я бы хотел немного поиграть в пинг-понг идей.
Не исключено, что я, как утверждает Танидзаки, подвержен беспрерывным колебаниям. А может быть, действительно подвержен им. У меня не хватает мужества решительно преодолеть то, что уготовано мне злым роком. А когда изредка такое мужество появляется, мне всё равно ничего не удаётся. Пример тому – мои рассуждения о произведениях, лишённых того, что можно назвать «повествованием». Но я говорил – Танидзаки приводит эту цитату, – что «ценность художника определяется тем, насколько «чистым» он является». Эти слова ни в малейшей степени не противоречат сказанному мной, что произведения, лишённые того, что можно назвать «повествованием», являются не самыми лучшими. Я бы лишь хотел увидеть в прозаическом или драматическом произведении «чистого» художника. (К примеру, произведения японских очеркистов демонстрируют облик «чистого» художника.) Думаю, сказанного достаточно, чтобы ответить Танидзаки, заявившему: «Я не совсем хорошо понимаю, что означает поэтический дух».
Мне