Полный курс уголовного права. Том III. Преступления в сфере экономики. Коллектив авторов
Читать онлайн книгу.
и предосудительности поведения их жертв долгое время был предметом теоретических дискуссий и неоднозначных практических решений в отношении лжепосредников и несостоявшихся по их вине взяткодателей. Сомнения вызывала сама возможность признания жертв преступления одновременно преступниками, хотя и не доведшими преступление до конца. Еще большие разногласия существовали относительно оценки поведения лиц, по вине которых они не только не завершили преступление, но сами оказались его жертвами.
В последнее время и в литературе, и в судебной практике высказываются рекомендации оценивать подобные действия в качестве мошенничества. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. (в ред. от 6 февраля 2007 г.) «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» четко зафиксировано: «Если лицо получает от кого-либо деньги или иные ценности якобы для передачи должностному лицу или лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, в качестве взятки либо предмета коммерческого подкупа и, не намереваясь этого делать, присваивает их, содеянное им следует квалифицировать как мошенничество. Действия владельца ценностей в таких случаях подлежат квалификации как покушение на дачу взятки или коммерческий подкуп» (п. 21)[166]. При этом, как подчеркивает Б. В. Волженкин, признание в действиях мнимого посредника состава мошенничества не означает, что субъект, пытавшийся с его помощью передать взятку, должен быть освобожден от ответственности как жертва обмана, а материальные ценности возвращены ему как потерпевшему от мошенничества. Независимо от намерений мнимого посредника по умыслу взяткодателя они являлись предметом взятки, который в случаях как оконченного, так и неоконченного преступления подлежит обращению в доход государства[167].
Соглашаясь с этим, стоит все же подчеркнуть, что лицо, пытавшееся дать взятку через посредника, но обманутое им, действительно становится жертвой обмана, т. е. потерпевшим от мошенничества. В противном случае придется согласиться с В. В. Векленко, который, также заметив парадоксальность того, что виновный, пытавшийся направить принадлежащее ему имущество на совершение преступления, одновременно становится потерпевшим и попадает под защиту государства, приходит к выводу, что в данном контексте «достаточно спорным выглядит утверждение, что уголовный закон здесь становится на защиту собственности. Считаем, – заключает автор, – что закон лишь пресекает неправомерное завладение имуществом со стороны ложного посредника в виде дачи взятки и не берет под охрану интересы собственника».[168]
При такой постановке вопроса придется вернуться к прежней формуле квалификации мнимого посредничества, в которой не было места мошенничеству. И не только мнимого посредничества. Поскольку, задаваясь вопросом о том, до какой степени собственник или обладатель
БВС РСФСР. 1982. № 2. С. 14.