DUализмус. Семя льна. Ярослав Полуэктов
Читать онлайн книгу.
очень… Они, вообще-то, в единственном числе. Они пишут продолжение. Поняли? Для меня. А главный мэн там – я! Хереньки бы Чен взялся без меня писать, я для него антибиотик… я это… депрессант… Мне Париж вообще не стоял, ещё немного и он название сменит. Будет «Бим в Париже». Во, вспомнил, я Ингибитор! Катализатор то есть. Поняли, ненаглядные мои боуляди?
– Вау! – говорят на американском языке дорогие проститутки из угадайского универа. – Да ты великий прыщ, Порфирий!
– Ни фаллуя себе, столько набросать слов, – говорят на чистейшем русском удивлённые боуляди районные, – денег, поди, может дать взаймы?
– Хотим ему otzоz machen, – кричат подорожницы с Rуэ Одиннадцати Гишпанских Добровольцев, что на пересечении с проспектом Красного Понтифика. – Бесплатно. Дай, напиши адресок! Вот здесь, на прокладке. – Думают, что у писателей некоторых член особливой глянцевости. А уж аффектация его, при надобности, прям-таки соревнуется с пожарным шлангом, и потушит ваш любой внутренний огонь. Есть унутрях мёбёль? Дак побережите её, расставьте представителей по углам.
Но, не пишет Бим адресков почём зря.
Туземскому некогда отвлекаться: он должен писать, писать, писать, писать, писать. Писать, писать, писать. До обреза страницы. Не останавливаясь на ударениях. И переносы слов аннулировать, дробя предложения на удобоваримые ломти. А коли встретятся переносы, то то прихоть издателя, который прессует страницы.
Они поспорили.
Бим даже будет рад, если Чен выиграет.
Писать!!!
До бесконечности. До восьмёрки набок.
Для себя любимого.
Писать!!!
Для Бима.
Писать!!! Коли начал. Коля начал. Чё Коля начал?
Кто скажет, что это не всенародная любовь к начинающему беллетристу Чену-Туземскому? Кто скажет, что вкус к литературе нельзя привить плохим девочкам за недостатком у них свободного времени и десятка баксов из придорожного заработка на такие-вот невинные против них книжки?
– Да прямо на работе и прививайте, – советуют спевшиеся мудрый пьяница и бестолковый псевдописатель новаго, неопознаннаго жанра.
А вот ниже… Что ниже колена? А: высшая похвала псевдописателю, тож гиперреалисту Чену Джу. Вот что. Вот оно что. Вот что оно!
Порфирий Сергеевич Бим серьезно и увлеченно, позабыв архитектурную повинность, перемежаясь с пивом, отодвинув порножурналы и порнодиски, мастурбирует над главками Чтива. Чтива Первого, что из Общей Солянки Чена. Там, где Живые Украшения Туземского Интерьера ходят в трусах и без оных. Вот целебная сила живого слова!
Какой конкретно странице поклонялся Бим – только ещё предстоит угадать будущим биографам и литературоведам.
Бим слёзно просит «как можно поскорше» «измыслить» «продолжуху». В кавычках бимовский сленг.
А, придя в гости к Туземскому, и не со зла, а из познавательских соображений побивает в туалете керамику (она держится на божьем слове Мела Гипса Картона). Потом начинает канючить:
– Вот