Они мужья, любовники и парни,

      И некие фигуры за столом,

      Они кричат, и ходят, или в позах,

      Ласкают, усмиряют жен излом.

      Шикарные мужчины в телефильмах:

      Прищур, размах, размеры. Ой – ля, ля!

      Они в кино мозги и нервы фирмы,

      Они красивы, право. Ой – ля, ля!

      Безоблачно, без солнца, без мороза,

      И без любви, без взоров, без речей…

      Мужчины украшают мир, а розы…

      А розы, вальсы – отблески сечей.

      Какие-то, да некие причины,

      И кое-кто, да некто не со мной.

      А где-то же тепло, наверно в Чили…

      Безгрешно, тяжело… Лицо умой.

      Какие – то небесные предметы,

      Какие-то беззвучные слова…

      Ты, что опять вокруг меня заметил?

      Те розы, что оставил старый вальс!

      И интернет молчал от жгучей лени.

      А я спала спокойно. Злился ты.

      Скрипели неодетые колени.

      И тихо спали белые листы…

      Возьму костыль, пройду по тротуару,

      Глотая пыль несбыточных надежд,

      Пройду тропой знакомого бульвара,

      Среди людей и тополей невежд.

      Позволь, тебя поздравить с Новым Годом!

      Позволь же пожелать и много лет!

      И с каждым новым солнцем и восходом!

      И пусть всегда нам в радость будет свет!

      Не увлекайся горем и несчастьем,

      Не лей ты на мозги свои печаль,

      И пусть мгновенья счастья так не часты,

      Но их всегда немного все, же жаль.

      Уснула я, забыв разнять объятья,

      И провалилась в негу без тебя.

      А ты не спал. И ласки, и проклятья

      Остались без любви. И ты скрипя,

      Своими не уснувшими костями,

      Пошел в другую комнату. И там

      Лежал ты между ленью и делами,

      Как будто на боку их делал сам.

      Меня ты бросил, только захромала,

      Я с болью в сердце это говорю,

      Тебе любви хромой недоставало,

      И я в душе бессилием горю.

      Оно понятно, есть меня моложе,

      Они идут, качая каблуки,

      А ты ведь мне стал и ближе и дороже,

      Но это уже видно от Луки.

      Я поняла, хромаю одиноко,

      Я не достойна твоего словца,

      Зачем тебе внимание трехногой,

      А в прочем, есть четвероногая овца.

      Бело-черная картина,

      бело-черная судьба,

      Смотрим сотый день Ундину,

      и забыта