Первый узбек: Канувшие в вечность. Наталия Николаевна Трябина
Читать онлайн книгу.
наших братьев. Вот кто мастера! А мы так, подмастерья. Скорее ученики, шагирды. Это не скромность, поскольку всё познаётся в сравнении. Очень может быть, что есть в мире мастера более искусные, чем Мимар Синан, но мы пока такого не увидели и хотим учиться у него. – Подбирая крошки, рассыпавшиеся от печенья и отправляя их в рот, проговорил Ульмас. – Вы почему-то хорошо к нам относитесь, может быть потому, что ваши сыновья не выбрали ту же дорогу, что и вы. Мы такое часто видели. Но мы не всю жизнь будем идти по вашей дороге. Хотя всё, что вы нам дали, все знания и умения, мы сохраним в руках и в голове. Мы можем быть благодарными.
После этого разговора недоумение осталось в голове Дженгиза, но никогда он больше не говорил братьям, что им делать и чего не делать.
Кресло было готово. Чтобы оно было мягким, браться выстлали сиденье, подлокотники и спинку морской губкой. В Афарикенте они мылись мочалками из лыка, и о таких странных морских животных ничего не знали. Потом губку накрыли лёгким полотном и лишь после этого обили бархатом. Первым в кресло они усадили Садхира. Тот, повозившись немного и приладив локти на боковые планки, откинулся на спинку и засмеялся.
– Мальчики, вы славно поработали. Но если бы вы захотели жить изготовлением кресел, то благополучно скончались от голода. Да. Скажите, как вы посадите своего мастера в это чудовищное сооружение, оно весит не меньше пяти батманов! Его же надо ещё дотащить до того места, куда он придёт! А если до тех пор кто-то утащит ваше жуткое изделие? Тогда плакали ваши денежки и полугодовая возня в темноте. Надо было делать ножки кресла тоньше и ниже. Вы видите, мои ноги свисают и не достают до земли. И торопиться с подарком не следует, я чувствую, что ещё пахнет лаком. – Немного посидев и покачав ногами, он удовлетворённо сполз на землю. Целая половина его лица смеялась, вторая, изуродованная огнём, пугала разноцветными переливами и выпирающими струпьями кожи.
Вторым в кресло взгромоздился Дженгиз-эфенди. Его улыбка и смех были неподдельными, он также поболтал ногами, но задержался в кресле ещё меньше, чем Садхир. Встав с кресла, он потопал ногами и постарался понять, что ему не понравилось. Раздумья закончились словами:
– Я всю жизнь сидел на ковре, иногда на невысоком табурете. Нет, в кресле я сидеть не могу, ноги висят. Я же не курица, чтобы сидеть на насесте.
Больше всего кресло понравилось дочкам Дженгиза. Насрин, Кюго и Йилдиз втроём вольготно поместились в кресле. Но одна, старшая пятнадцатилетняя Кюго заняла сиденье и взяла на руки племянницу, малышку Акжан, а две сестрёнки помладше сели на ручки, которые Ульмас назвал подлокотниками. Дженгиз с тревогой посматривал на девчонок, облепивших сооружение – вдруг развалится. Али тихонько усмехнулся, понимая тревогу хозяина:
– Дженгиз-амджа, наше кресло и через сто лет не сломается. Мы не работали в мастерской нашего отца, но видели, как работает он сам и наши старшие братья. Мы знаем, какой клей надо варить, сколько времени на это затратить, как вытачивать