Первый узбек: Канувшие в вечность. Наталия Николаевна Трябина
Читать онлайн книгу.
вот и присох к неугомонным братьям, честь им и хвала.
Когда любопытные спрашивали, что индус делал в войсках завоевателя, и где он так научился петь, Садхир разливался канарейкой, соловьём или скворцом, в зависимости от того, кто его об этом спрашивал.
– Уважаемый, я редко интересуюсь, чьего рода-племени янычары доблестного Сулеймана Великолепного, но я часто вижу не османскую внешность воина. Я же не пристаю к нему и не спрашиваю, из какой он семьи. Вы сами знаете, что они не помнят своего детства… Не знают где родились и кто по вере их родители, поскольку сейчас они все мусульмане. А я певец. Я знаю, какой я касты и какой бог благословил моё рождение. – Его завирательные рассказы невозможно было проверить, окружающие качали головами, соглашаясь с таким объяснением.
Во время своего нищего детства, бурной мошеннической молодости и благополучной зрелости, Садхир не удосужился выучиться грамоте, считая её ненужным довеском к касте вайшья. Память у него была хорошей, достаточной для запоминания стихов и тактов на ситаре. Играл он на многих музыкальных инструментах надеясь на свой изумительный музыкальный слух. Так же пел. Поэтому он удивлялся той неистребимой жажде знаний, засевшей в его друзьях. Он не понимал этого, но не осуждал и немного завидовал.
Видя, как много денег они тратят на краску, бумагу, книги и старинные свитки, он полностью взял на себя оплату проживания и питание в доме Дженгиз-эфенди. Их хозяину была скормлена та же легенда о чудесном спасении из военного пожарища, так что семья Дженгиза не удивлялась, а всячески стремилась угодить увечному ветерану далёкой битвы. Изредка братья вспоминали, что они давно не платили за проживание, но Дженгиз уверял, что они заплатили, но забыли, потому что сильно заняты. Братья сетовали на ухудшение памяти, а Дженгиз-эфенди или его жёны спрашивали:
– Что вы вчера вечером ели на ужин? – еда поглощалась машинально, часто братья и не понимали, что едят, ладно, что не отбросы. Соглашались – да, с памятью что-то надо делать.
Но Садхир прекрасно видел, что учёбы ухудшение памяти не касалось. Как-то в послеобеденное время он выбрался посмотреть, чем же братья занимаются. Он увидел их висящими в воздухе и выводящими своды купола. Он еле разглядел парней, но второй такой парочки на стройке не было – плотно сбитый Ульмас и длинноногий, длиннорукий Али. Вечером он спросил:
– Али, а ты не боишься упасть с мостков, с которых собираешь панджары и выводишь своды? – Дожёвывая кусок лепёшки и запивая жирным бульоном из косы, тот поднял на Садхира глаза и пролепетал:
– Ака, я так боюсь высоты, что все мои кишки стянуты в узел, но Ульмас гуляет по одной дощечке и даже не смотрит, куда ступает. Он как птица. Я старше него, он не боится, и я тоже не должен бояться. Нас мастер поставил на очень ответственную работу. Она – результат нашего двухгодичного обучения в медресе и у мастера Мимара Синана. – Али посмотрел на Ульмаса и тот продолжил.
– Мастер сказал нам, что мы можем