Мой цензор, и палач, и Бог!

      Итак, молчу! Учтя причину,

      Читатель, не брани стихов.

      Я брошу кистью на картину

      Всего лишь несколько штрихов.

      Не огорчусь притом нимало,

      Коль кто-то дельный даст совет.

      Мое живописанье бала —

      Не лучший праздника портрет.

      Король давно сидел на троне,

      Надушен, выбрит и завит.

      Прекрасно шел к его короне

      Ухоженный и сытый вид.

      Вдруг – что там? Взрыв? Набег? Татары?

      Не лопнула ль земная ось?

      На башне взвизгнули фанфары.

      Вот тут-то все и началось!

      Читатель приложился к штофу,

      А судьи, побросав суды,

      Несли на пир, как на Голгофу,

      Свои большие животы.

      Поток гостей тотчас разросся

      И в двери через зал понесся.

      Так в наводнение вода,

      Бросая в окна скарб, пеленки,

      Топя сучки и сор в воронки,

      Бежит неведомо куда.

      Сиял златым яйцом затылок.

      Из всех углов, со всех сторон

      Летело звяканье бутылок,

      Скрипичный визг и сабель звон.

      Тяжелый гул, и смех, и шутки…

      Вот за столы расселась рать.

      Под байки, сайки, прибаутки

      Все стали пищу поглощать.

      Все ели – нет, не привокзальный

      Чугуннолицый антрекот,

      Когда вошел с улыбкой сальной

      Провинциальный анекдот.

      Бокалы весело звенели.

      Слыхали ль вы, видали ль вы,

      Как дамы – куклы во фланели —

      В мазурке распускали швы?

      А Золушка, совсем не бедно

      Одета бабушкой седой,

      Вошла в веселье незаметно,

      Встав за колонною витой.

      Был взгляд ее счастлив и светел,

      В нем огонек чудесный жил.

      Король в толпе ее приметил

      И тут же танец предложил.