Мода и границы человеческого. Зооморфизм как топос модной образности в XIX–XXI веках. Ксения Гусарова
Читать онлайн книгу.
артикулированные сравнения персонажей с животными. Так, в романе «Реальность» главная героиня неоднократно именуется «голубкой» (dove), что подразумевает не только ее невинность и романтичность, но порой и конкретную визуальную образность: «она спрятала свою хорошенькую головку у него на плече, улыбаясь из-под длинных локонов, закрывших ее лицо подобно блестящему крылу сидящей в гнезде птицы» (Lynn 1851a: 251). В противовес этому полному нежности описанию городские низы с «натуралистической» жесткостью характеризуются посредством сравнения с пресмыкающимися: упоминаются «меблированные комнаты с их бесчисленными обитателями, кишевшими подобно рептилиям» (Lynn 1851b: 53). Несмотря на гуманистический пафос романа, осуждающего капиталистическую эксплуатацию наемных рабочих и призывающего к реформе системы благотворительности, социальные низы в этом произведении представлены буквально как другой вид60, стоящий намного ниже по уровню развития и опасный для «человека». Элайза Линн здесь предвосхищает настроения, которые широко распространятся в последующие десятилетия под влиянием эволюционных учений и представлений о вырождении: (буржуазный) страх перед (простонародной) толпой, «узаконенный» Гюставом Лебоном, взгляд на непривилегированные слои общества как на «дегенератов», обреченных регрессировать все дальше (яркий пример этой тенденции рисует «Машина времени» Герберта Уэллса).
В романе 1880 года «Бунтарка» (The Rebel of the Family) появляется образ, который также можно назвать опережающим свое время в плане формирования «языка вражды», направленного на определенную группу и натурализующего ненависть и отвращение к ее представителям. По-видимому, в борьбе с собственной сексуальностью Линн Линтон одной из первых в британской литературе обратилась к репрезентациям лесбийской идентичности, которые под ее пером приобретали одновременно карикатурный и зловещий характер. Одним из таких персонажей является Белл Блаунт, навязчиво преследующая главную героиню «Бунтарки». Образ Блаунт позволяет дополнительно скомпрометировать борьбу за женские права, в которую она вовлечена, за счет ассоциации с «неестественной», хищнической сексуальностью активисток. Негативный стереотип феминистки-лесбиянки, который фактически придумала Линн Линтон, дожил до наших дней, однако сейчас он предполагает скорее пренебрежение к внешности, тогда как Белл Блаунт, напротив, уделяет своей наружности слишком много внимания, выбирая экстравагантные наряды и злоупотребляя декором сверх всякой меры.
Наиболее яркое описание относится к ее появлению в театральной ложе, куда приглашена главная героиня романа со своей семьей: «Вошла женщина определенно примечательной наружности. На ней было атласное платье пламенеющего алого цвета; широкий, тяжелый серебряный ошейник обхватывал горло, а шея была во много рядов увешана теми зелеными переливчатыми раковинами, которые являют собой апофеоз уличной багрянки (street whelk). Ее седые волосы, зачесанные с лица наверх, ниспадали на спину моложавым
Примечательно, что классы в романе Линн именуются «породами» или «расами», а смысловым аналогом классовой борьбы служит выражение «antagonism of the race» (Lynn 1851c: 16).