Эльвина, милый друг, приди, подай мне руку,

      Я вяну, прекрати тяжелый жизни сон;

      Скажи – увижу ли… на долгую ль разлуку

      Я роком осужден?

      Ужели никогда на друга друг не взглянет,

      Иль вечной темнотой покрыты дни мои?

      Ужели никогда нас утро не застанет

      В объятиях любви?

      Эльвина, почему в часы глубокой ночи

      Я не могу тебя с весельем обнимать,

      На милую стремить томленья полны очи

      И страстью трепетать?

      И в радости немой, в восторгах наслажденья

      Твой шопот сладостный и тихой стон внимать

      И тихо в скромной тьме для неги пробужденья

      Близ милой засыпать?

      Ты не наследница Клероны,

      Не для тебя свои законы

      Владелец Пинда начертал;

      Тебе не много бог послал,

      Твой голосок, телодвиженья,

      Немые взоров обращенья

      Не стоят, признаюсь, похвал

      И шумных плесков удивленья;

      Жестокой суждено судьбой

      Тебе актрисой быть дурной.

      Но, Клоя, ты мила собой.

      Тебе во след толпятся смехи,

      Сулят любовникам утехи —

      Итак, венцы перед тобой,

      И несомнительны успехи.

      Ты пленным зрителя ведешь

      Когда без такта ты поешь,

      Недвижно стоя перед нами,

      Поешь – и часто не в попад.

      А мы усердными руками

      Все громко хлопаем; кричат:

      «Bravo! bravissimo! чудесно!»

      Свистки сатириков молчат,

      И все покорствуют прелестной.

      Когда в неловкости своей,

      Ты сложишь руки у грудей,

      Или подымешь их и снова

      На грудь положишь, застыдясь;

      Когда Милона молодого,

      Лепеча что-то не для нас,

      В любви без чувства уверяешь;

      Или без памяти в слезах,

      Холодный испуская ах!

      Спокойно в креслы упадаешь,

      Краснея и чуть-чуть дыша, —

      Все шепчут: ах! как хороша!

      Увы! другую б освистали:

      Велико дело красота.

      О Клоя, мудрые солгали:

      Не всё на свете суета.

      Пленяй же, Клоя, красотою;

      Стократ блажен любовник тот,

      Который нежно пред тобою,

      Осмелясь, о любви поет;

      В стихах и прозою на сцене

      Тебя клянется обожать,

      Кому ты можешь отвечать,

      Не смея молвить об измене;

      Блажен, кто может роль забыть

      На сцене с миленькой актрисой

      Жать руку ей, надеясь быть

      Еще блаженней за кулисой!

      Помнишь