Как только тень оденет небосклон,

      Пускай войдет отрада жизни нашей,

      Веселья бог с широкой, полной чашей,

      И царствуй, Вакх, со всем двором своим.

      Умеренно пируйте, други, с ним:

      Стакана три шипящими волнами

      Румяных вин налейте вы полней;

      Но толстый Ком с надутыми щеками,

      Не приходи стучаться у дверей.

      Я рад ему, но только за обедом,

      И дружески я в полдень уберу

      Его дары; но, право, ввечеру

      Гораздо я дружней с его соседом.

      Не ужинать– святой тому закон,

      Кому всего дороже легкий сон.

      Брегитесь вы, о дети мудрой лени!

      Обманчивой успокоенья тени.

      Не спите днем: о горе, горе вам,

      Когда дремать привыкли по часам!

      Что ваш покой? бесчувствие глубоко.

      Сон истинный от вас уже далёко.

      Не знаете веселой вы мечты;

      Ваш целый век – несносное томленье,

      И скучен сон, и скучно пробужденье,

      И дни текут средь вечной темноты.

      Но ежели в глуши, близ водопада,

      Что под горой клокочет и кипит,

      Прелестный сон, усталости награда,

      При шуме волн на дикой брег слетит,

      Покроет взор туманной пеленою,

      Обнимет вас, и тихою рукою

      На мягкой мох преклонит, осенит:

      О! сладостно близ шумных вод забвенье.

      Пусть долее продлится ваш покой,

      Завидно мне счастливца наслажденье.

      Случалось ли ненастной вам порой

      Дня зимнего, при позднем, тихом свете,

      Сидеть одним, без свечки в кабинете:

      Всё тихо вкруг; березы больше нет;

      Час-от-часу темнеет окон свет;

      На потолке какой-то призрак бродит;

      Бледнеет угль, и синеватый дым,

      Как легкий пар, в трубу виясь уходит;

      И вот, жезлом невидимым своим

      Морфей на всё неверный мрак наводит.

      Темнеет взор; «Кандид» из ваших рук,

      Закрывшися, упал в колени вдруг;

      Вздохнули вы; рука на стол валится,

      И голова с плеча на грудь катится,

      Вы дремлете! над вами мира кров:

      Нежданный сон приятней многих снов!

      Душевных мук волшебный исцелитель,

      Мой друг Морфей, мой давный утешитель!

      Тебе всегда я жертвовать любил,

      И ты жреца давно благословил:

      Забуду ли то время золотое,

      Забуду ли блаженный неги час,

      Когда, в углу под вечер притаясь,

      Я призывал и ждал тебя в покое…

      Я сам не рад болтливости своей,

      Но детских лет люблю воспоминанье.

      Ах! умолчу ль о мамушке моей,

      О прелести таинственных ночей,

      Когда в чепце, в старинном одеянье,

      Она, духов молитвой уклоня,

      С