Молитва к Прозерпине. Альберт Санчес Пиньоль
Читать онлайн книгу.
счастлив, только когда играл с нами, – вспоминал он, – потому что тот поход был сплошным ужасом, юный Марк, бесславным ужасом. Пять лет длилась осада, унесшая полмиллиона жизней. Ты понимаешь, какое варварство скрывается за одной простой цифрой? Полмиллиона убитых людей! В конце концов мы пощадили каких-то пятьдесят тысяч несчастных, а может, и того меньше. И мы их, само собой разумеется, обратили в рабство.
Он замолчал. Я подумал, что наступил удобный момент разрешить сомнение, терзавшее меня все годы учебы. Римским ученикам полагалось выучить наизусть слова, которые Сципион произнес при виде горящего Карфагена. Нас заставляли писать сочинения и готовить речи, раздумывая над глубоким смыслом этого важнейшего исторического момента. Поэтому я воспользовался случаем спросить об этом у Эргастера:
– Пожалуйста, Квинт, разреши мои сомнения: правда ли, что Сципион Эмилиан произнес те самые слова, пока легионеры грабили Карфаген, или их придумали потом?
– Разумеется, он их сказал! – проревел он своим громовым голосом полководца. – Я понимаю твои сомнения, потому что большинство историков обычно оказываются несостоявшимися драматургами. Но на сей раз хроники не врут. Я это знаю, потому что сам был там, рядом с ним. Мы стояли на возвышении и прекрасно видели тысячи пожаров и слышали крики миллионов мужчин, женщин и детей… Да, весь этот огромный город превратился в погребальный костер. От волнения глаза Эмилиана горели, как уголья. И тогда, окруженный друзьями и офицерами, он произнес свои знаменитые слова, изменив немного всем известные строки Гомера: «Некогда день сей наступит – падет священная Троя[32], и пожары ее увидит великий странник». А потом зарыдал. Уверяю тебя, Сципион плакал, как ребенок… Среди его свиты был один историк. Его удивили слезы отчаяния на лице победителя, и он спросил: «Друг мой, сегодня мы победили, откуда тогда эти стихи и эта жидкая грусть, что струится по твоим щекам?» Ответ Эмилиана прозвучал так: «Я боюсь, что однажды кому-то доведется увидеть Рим таким же, каким я сейчас вижу падший и разрушенный Карфаген».
Эргастер ударил своей палкой по земле, и наступила полная тишина, даже цикады смолкли.
(Ну хорошо, возможно, замолчали не все цикады. Придется тебе, Прозерпина, запастись терпением и простить мне некоторые риторические фигуры в этой длинной молитве, с которой я к тебе обращаюсь.)
4
Ранним утром на следующий день мы собирались снова пуститься в путь и двигаться дальше на юг. Эргастер, гостеприимный, как Филемон[33], поднялся даже раньше нас, чтобы попрощаться с гостями согласно старинным традициям. После завтрака, пока рабы готовили паланкин и грузили наши вещи, он обнял меня и сказал такие слова:
– Я говорил тебе вчера вечером и хочу повторить снова: послушай моего настоятельного совета и оставь даже мысли о путешествии на юг. Моя вилла – последний оплот цивилизации, за моими землями ты не увидишь ни одного оливкового дерева, дальше живут только дикари. И даже хуже: там расположен крошечный серебряный рудник,
Гомер. Илиада, песнь VI, перевод В. Жуковского.
В греческой мифологии