Словно нездешние тени,

      Стены меня обступили:

      Думы былых поколений!

      В городе я – как в могиле.

      Здания – хищные звери

      С сотней несытых утроб!

      Страшны закрытые двери:

      Каждая комната – гроб!

      В борьбе с весной редеет зимний холод,

      Сеть проволок свободней и нежней,

      Снег, потемневший, сложен в кучи, сколот,

      Даль улицы исполнена теней.

      Вдали, вблизи – все мне твердит о смене:

      И стаи птиц, кружащих над крестом,

      И ручеек, звеня, бегущий в пене, —

      И женщина с огромным животом.

      Ты – женщина, ты – книга между книг,

      Ты – свернутый, запечатленный свиток;

      В его строках и дум и слов избыток,

      В его листах безумен каждый миг.

      Ты – женщина, ты – ведьмовский напиток!

      Он жжет огнем, едва в уста проник;

      Но пьющий пламя подавляет крик

      И славословит бешено средь пыток.

      Ты – женщина, и этим ты права.

      От века убрана короной звездной,

      Ты – в наших безднах образ божества!

      Мы для тебя влечем ярем железный,

      Тебе мы служим, тверди гор дробя,

      И молимся – от века – на тебя!

      Не мысли о земном и малом

      В дыханьи бури роковой, —

      И, не стыдясь святого страха,

      Клони чело свое до праха.

      Любовью – с мировым началом

      Роднится дух бессильный твой.

      Любовь находит черной тучей.

      Молись, познав ее приход!

      Не отдавай души упорству,

      Не уклоняйся, но покорствуй!

      И кто б ни подал кубок жгучий, —

      В нем дар таинственных высот.

      Осенний день был тускл и скуден,

      А воздух недвижимо жгуч.

      Терялся луч больных полуден

      В бескрайности сгущенных туч.

      Шли тополя по придорожью,

      Ветрам зимы обнажены,

      Но маленькие листья – дрожью

      Напоминали сон весны.

      Мы шли, глядя друг другу в очи,

      Встречая жданные мечты.

      Мгновенья делались короче,

      И было в мире – я и ты.

      Когда, забыв о дольном плаче,

      В пространствах две души летят,

      Нельзя им чувствовать иначе,

      Обменивая взгляд на взгляд!

      Я – мотылек ночной. Послушно

      Кружусь над яркостью свечи.

      Сияет пламя равнодушно,

      Но так ласкательны лучи.

      Я этой лаской не обманут,

      Я знаю гибель наизусть, —

      Но крылья биться не устанут,

      С усладой повторяю: пусть!

      Вот всё невыносимей жгучесть,

      Тесней и опьяненней круг,

      Так