Полночь и свет знают свой час.

      Полночь и свет радуют нас.

      В сердце моем – призрачный свет.

      В сердце моем – полночи нет.

      Ветер и гром знают свой путь.

      К лону земли смеют прильнуть.

      В сердце моем буря мертва.

      В сердце моем гаснут слова.

      Вечно ли я буду рабом?

      Мчитесь ко мне, буря и гром!

      Сердце мое, гибни в огне!

      Полночь и свет, будьте во мне!

      О, человек, спроси зверей,

      Спроси безжизненные тучи!

      К пустыням вод беги скорей,

      Чтоб слышать, как они певучи!

      Беги в огромные леса,

      Взгляни на сонные растенья,

      В чьей нежной чашечке оса

      Впивает влагу наслажденья!

      Им ведом их закон, им чуждо заблужденье.

      Зачем же только ты один

      Живешь в тревоге беспримерной?

      От колыбели до седин

      Ты каждый день – другой, неверный!

      Зачем сегодня, как вчера,

      Ты восклицанье без ответа?

      Как тень от яркого костра,

      Ты в ночь бежишь от места света,

      И чаща вкруг тебя безмолвием одета.

      Проникни силою своей

      В язык безмолвия ночного!

      О, человек, спроси зверей

      О цели странствия земного!

      Ты каждый день убийцей был

      Своих же собственных мечтаний,

      Ты дух из тысячи могил, —

      Живи, как зверь, без колебаний! —

      И в смерти будешь жить, как остов мощных

      зданий!

      Есть серая птица морская с позорным названьем —

      глупыш.

      Летит она вяло и низко, как будто бы спит, – но,

      глядишь,

      Нависши уродливым телом над быстро сверкнувшей

      волной,

      Она увлекает добычу с блестящей ее чешуей.

      Она увлекает добычу, но дерзок, красив, и могуч,

      Над ней альбатрос длиннокрылый, покинув

      возвышенность туч,

      Как камень, низринутый с неба, стремительно

      падает ниц,

      При громких встревоженных криках окрест

      пролетающих птиц.

      Ударом свирепого клюва он рыбу швырнет

      в пустоту

      И, быстрым комком промелькнувши, изловить ее

      налету,

      И, глупую птицу ограбив, он крылья расправит

      свои,

      И виден в его уже клюве блестящий отлив чешуи. —

      Морской и воздушный разбойник, тебе я слагаю свой

      стих,

      Тебя я люблю за бесстыдство пиратских порывов

      твоих.

      Вы, глупые птицы, спешите, ловите сверкающих рыб,

      Чтоб метким захватистым клювом он в воздухе

      их перешиб!