И там, где пустыня с Лазурью слилась,

      Звезда ослепительным ликом зажглась

      Испуганно смотрит с немой вышины, —

      И вот над пустыней зареяли сны.

      Донесся откуда-то гаснущий звон,

      И стал вырастать в вышину небосклон.

      И взорам открылось при свете зарниц,

      Что в небе есть тайны, но нет в нем границ.

      И образ пустыни от взоров исчез,

      За небом раздвинулось Небо небес.

      Что жизнью казалось, то сном пронеслось,

      И вечное, вечное счастье зажглось.

      О, да, их имена суть многи,

      Чужда им музыка мечты.

      И так они серо-убоги,

      Что им не нужно красоты.

      Их дразнит трепет скрипки страстной,

      И роз красивых лепестки.

      Едва махнешь им тканью красной,

      Они мятутся, как быки.

      Зачем мы ярких красок ищем,

      Зачем у нас так светел взгляд!

      Нет, если вежлив ты, пред нищим

      Скрывай, поэт, что ты богат.

      Отдай свой дух мышиным войнам,

      Забудь о бездне голубой.

      Прилично ль быть красиво-стройным,

      Когда уроды пред тобой!

      Подслеповатыми глазами

      Они косятся на цветы.

      Они питаются червями,

      О, косолапые кроты!

      Едва они на Солнце глянут, —

      И в норы прячутся сейчас:

      Вдруг вовсе видеть перестанут,

      И станут дырки вместо глаз.

      Но мне до них какое дело,

      Я в облаках моей мечты.

      С недостижимого предела

      Роняю любящим цветы.

      Свечу и жгу лучом горячим,

      И всем красивым шлю привет.

      И я ничто – зверям незрячим,

      Но зренью светлых – я расцвет!

      Пройдя луга, леса, болота, горы,

      Завоевав чужие города,

      Солдаты спят. Потухнувшие взоры —

      В