В борьбе на жизнь и смерть не сдамся я врагу!

      Тебе, наш рок-палач, ни одного стенанья

      И ни одной слезы простить я не могу

      За все величье мирозданья.

      Нет! капля первая всей крови пролитой

      Навек лицо земли позором осквернила —

      И каждый василек на ниве золотой

      И в небе каждый луч светила!

      К чему мне пурпур роз и трели соловья,

      И тишина ночей с их девственною лаской?..

      Ужель ты прячешься, природа, от меня

      Под обольстительною маской?

      Ужель бесчувственна, мертва и холодна,

      Ты лентой радуги и бархатной листвою,

      Ты бриллиантами созвездий убрана

      И нарумянена зарею,

      Чтоб обмануть меня, нарядом ослепить

      И скрыть чудовищность неправды вопиющей,

      Чтоб убаюкать мысль и сердце покорить

      Красой улыбки всемогущей,

      Чтоб стал я вновь рабом, смирясь и позабыв

      Все язвы нищеты, все ужасы разврата

      И негодующий и мстительный порыв

      За брата, гибнущего брата!..

      ...Приди, желанная, приди,

      И осени меня крылами,

      И с нежной лаской припади,

      Как лед, холодными устами

      К моей пылающей груди!..

      Весь этот жалкий мир отчаянья и муки,

      Земля и свод небес, моря и выси гор,

      Все впечатления, все образы и звуки,

      Весь этот пасмурный и тесный кругозор

      Мне кажутся порой лишь грезою ничтожной,

      Лишь дымкой легкою над бездной пустоты,

      Толпою призраков, мелькающих тревожно,

      И бредом тягостным болезненной мечты.

      И сердце робкое сжимается тоскливо,

      И жалко мне себя, и жалко мне людей,

      Во власть покинутых судьбе несправедливой,

      Во тьме блуждающих толпою сиротливой,

      Природой-мачехой обиженных детей...

      Негодование бессильно замирает,

      И чувства нового рождается порыв,

      И трепетную грудь высоко подымает

      Какой-то нежности ласкающий прилив,

      Какой-то жалости внезапное волненье,

      Участие ко всем, кто терпит, как и я,

      Тревогу тех же дум, такие же сомненья,

      Кто так же изнемог под ношей бытия.

      За горький их удел я полон к ним любовью,

      Я все готов простить – порок, вражду и зло,

      Готов пойти на казнь, чтоб сердце жаркой кровью,

      Терзаемо за них, по капле истекло!..

      Широко раскинулся ветвями

      Чуждый неба, звуков и лучей,

      Целый лес кораллов под волнами,

      В глубине тропических морей.

      Миллионам тружеников вечных —

      Колыбель, могила и приют,

      Дивный плод усилий бесконечных,

      Этот мир полипы создают.

      Каждый род, – ступень для жизни новой, —

      Будет