Порой, как образ Прометея,

      Под вечным бременем оков

      Весь род людей во мгле веков

      Я созерцал, благоговея.

      И я обнять его хотел

      Моими слабыми руками,

      И сердцем любящим скорбел,

      И плакал чистыми слезами.

      Я за него бы в этот миг

      Пошел на смерть без содроганья,

      Я жаждал пытки и страданья,

      Я был герой, я был велик.

      Но жизнь принять их не хотела,

      Всех этих мук, и жертв, и слез:

      Ей нужно – вместо пылких грез —

      Простого, будничного дела;

      Ей нужен – не полет орла,

      Не смело поднятые крылья,

      Но терпеливые усилья

      Порабощенного вола.

      А там, – за рядом дней убитых

      Без вдохновенья, без страстей —

      Смерть от уколов ядовитых,

      Смерть – хуже тысячи смертей.

      Могу я страстно ждать свободы,

      Могу любить я все народы,

      Но людям нужно от меня,

      Чтобы в толпе их беспредельной

      Под небом пасмурного дня

      Любил я каждого отдельно, —

      И кто бы ни был предо мной —

      Ничтожный шут или калека,

      Чтоб я нашел в нем человека...

      Не мне бессильною душой,

      Не мне принять с венцом терновым

      Такое бремя тяжких уз:

      Пред этим подвигом суровым

      Я не герой – я жалкий трус...

      Блажен, кто цель избрал, кто вышел на дорогу

      И мужеством бойца и верой наделен,

      Кто бросился стремглав в житейскую тревогу,

      Кто весь