Ждали меня к обеду, а я не успел.

      Заперли двери, ставни, – а я прихожу.

      Заперты двери, ставни,

      Значит, они

      Не ждали меня к обеду.

      Над вокзалом небо – как над полюшком,

      Синева бездонна и свежа.

      А под небом – горькая попоюшка

      Нищенки, цыгана и бомжа…

      Над вокзалом небушко божественно,

      Ангелы парят как облака,

      А на дне беременная женщина

      Отнимает кости у щенка…

      Над вокзалом – будущее, прошлое

      Вечной, и за то святой Руси,

      На вокзалах – ничего хорошего…

      Русь иже еси на небеси.

      Весь мир как храм. Как образа

      прохожих лица, или лики.

      Мне так хотелось рассказать

      Святой Марии о грехе…

      Она стояла у лотка,

      с кульками розовой клубники.

      Крутился около неё

      Мальчонка, с хлебушкой в руке.

      Он колой запивал обед,

      он наслаждался сладким вкусом

      базарной жизни, рядом с ним

      играл на скрипке инвалид…

      Я понимала, что стою

      Пред Иоанном и Исусом…

      Что неуверенный мотив

      мне откровенье говорит…

      Я шла… Скользила словно взгляд

      По дивным, выцветшим полотнам…

      Я знала, надо избежать

      обыденных, привычных мер…

      Взмахнув дубинкой, как мечом,

      Как тридцать, принимая сотню,

      Кому-то руку пожимал

      столичный милиционер.

      Сияли свечи и кадил

      шашлычным дымом летний ветер…

      И многогласый шум людской

      звучал, как с неба голоса.

      Я понимала, что теперь

      я остаюсь одна на свете.

      Весь мир мне храм. В нём нет людей.

      Одни святые образа.

      Тёртый локоток. Счастья лоскуток. Небогат, а гордый.

      Ясные глаза. Странная судьба. Невозможный путь.

      Будь самим собой. Даже если он плюнет тебе в морду —

      Сытодетобут, сытодетобут, сытодетобут.

      Он ещё не бог, но уже кумир мирных поселенцев.

      Кто ты перед ним? Даже не вассал. Ярмарочный шут.

      Будь самим собой. Яркою звездой. Цветом эдельвейса.

      Ты пред ним – ничто. Он тебе – никто – сытодетобут.

      Он тебе кричит, он тебе орёт, он тебе втирает:

      Маленький геракл! Бедный Дон-Кихот, глупый  Робин-Гуд!

      Будь самим собой. Ты ещё живой. Он тебя не знает, —

      Сытодетобут, сытодетобут, сытодетобут.

      Пусть себе гудит, а тебе опять радуга приснится.

      Семь цветных полос в золото волос… Боги не солгут:

      Ты сильнее всех, ты – несущий свет. Он тебя боится —

      Сытодетобут,