Испанская баллада. Лион Фейхтвангер
Читать онлайн книгу.
нищих франкских евреев, которые не знают местных обычаев и языка, которые будут привлекать всеобщее внимание своей странной одеждой, чуждыми обычаями, отталкивающим поведением, этим изгнанникам все равно не поможешь, зато себя подвергнешь новым опасностям.
Но Эфраим побаивался, что подобные возражения только укрепят отважного Ибн Эзру в его опрометчивом намерении. И он привел другие доводы:
– Подумай, приживутся ли здесь франкские евреи? Ведь это мелкий люд, занимавшийся виноторговлей да ростовщичеством. В своей Франции они имели возможность заключать только самые мизерные сделки, они не умеют мыслить широко, они ничего не понимают в крупных торговых делах. Я их за это не осуждаю. Им выпал тяжкий жребий; многие из них – сыновья тех, что когда-то бежали из немецких краев, а кто-то из стариков сам пережил те преследования. Плохо себе представляю, каким образом эти угрюмые, запуганные люди освоятся в нашем мире.
Дон Иегуда молчал. Па`рнасу показалось, что он слегка усмехнулся. Дон Эфраим продолжал еще настойчивее:
– Наш гость славится своим благочестием, он стяжал известность среди богословов. В его книгах есть глубокие, великие мысли, но есть и такие высказывания, которые меня удивили. Ты знаешь, дон Иегуда, я строже тебя отношусь к нравственности и соблюдению заповедей, что же до нашего господина и учителя Товии, то он превращает жизнь в сплошное покаяние. Он и его единомышленники все мерят иными мерками, чем мы. Думаю, нашим франкским братьям трудновато будет ужиться с нами, а нам с ними.
Дон Эфраим выразился недостаточно прямо, однако ему хотелось напомнить дону Иегуде, мешумаду и вероотступнику, что рабби Товия жесточайшими словами проклинал тех, кто отпал от веры. Он не давал пощады даже анусимам – тем, кто принял крещение под угрозой смерти, хотя бы потом эти заблудшие и вернулись в иудейство. Дону Иегуде, который долгое время по доброй воле, а не из страха служил чужому богу, не худо было бы знать, что, по мнению рабби Товии и его приверженцев, полагалось бы истребить таких, как он, Иегуда, чтобы души их погибли вместе с телом. Неужели ему хочется навязать альхаме и самому себе тяжкое бремя – присутствие людей, которые вот так о нем думают?
Но этот непредсказуемый дон Иегуда молвил в ответ:
– Разумеется, сей выдающийся муж не похож на нас. Люди нашего образа мыслей чужды его душе, а люди, подобные мне, возможно, внушают ему отвращение. И многие из его последователей, наверное, столь же нетерпимы, как он. Но ведь и те изгнанники, которые некогда нашли прибежище в этой стране благодаря моему дяде, князю Иегуде ибн Эзре га-Наси, тоже сильно отличались от местных жителей, и сначала трудно было сказать, приживутся ли они здесь. Но они прижились. Они процветают и живут припеваючи. Я думаю, мы как-то уживемся с нашими франкскими братьями, если приложим к тому усилия.
Дон Эфраим, выглядевший совсем тщедушным в своем просторном одеянии, был глубоко озабочен. Он что-то подсчитывал в уме.
– Я очень гордился, – сказал