Векторы развития современной России. От формирования ценностей к изобретению традиций. Материалы XIII Международной научно-практической конференции молодых ученых. Сборник статей
Читать онлайн книгу.
верующих». В новостном выпуске четко прослеживалась тенденция к представлению «нетрадиционных сексуальных отношений» как «содомистских» в противовес возвращению к традиционным ценностям, в данном случае явленным в виде религиозности и требований защиты институциализированных общин верующих. В репортаже с Георгиевского переулка были слышны лозунги: «Москва – не Содом!» – со стороны сторонников законопроекта, выступающих против «отрицания традиционных семейных ценностей», а со стороны оппонентов – «Фашизм не пройдет!».
Пропоненты закона продемонстрировали следование курсу на своеобразную «официальную народность». Слово «традиция» подразумевает широкий семантический пласт, но в данном контексте оно употреблено со значениями «привычный», «знакомый», «правильный», «нормальный». Протестующие в Георгиевском переулке разделились на две фракции: «содомиты» и «праведники». И символическую победу одержали последние, которые в тот же день оказались еще и неприкасаемы благодаря принятию законопроекта «о защите чувств верующих».
Очевидно, что острый конфликт представлен как призыв к оформлению отношения воспринимающего субъекта к поднятой проблеме. СМИ предлагают ему мнимую возможность оценки «новости» и даже выработки определенной позиции относительно высказанного. Тем самым аудитория оказывается неизбежно включена в поле вражды, и ее задачей становится продуцирование стереотипической критики той или иной позиции.
Принятие одной или другой стороны конфликта по известному принципу оформляет группу людей со схожими позициями, которых можно условно назвать толпой. Еще В. Белинский говорил, что «толпа есть собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету». Вытеснение некоторых индивидуальных особенностей в пользу коллективного дискурсивного насилия над другими оказывается необходимым условием формирования этого коллективного тела толпы или массы. Дискурс насилия и воспринимается толпой, и транслируется ей же, что приводит к эскалации дискурсивных и социополитических конфликтов, но на принципиально другом уровне. «Чем больше наша вина, тем мы невиннее», – пишет Жижек в работе «Накануне господина»,[17] отсылая нас к З. Фрейду, который сформировал механизм формирования толпы. В частности, ему принадлежит следующая сентенция: чем ожесточеннее насилие толпы, тем успешнее индивиды в ней избегают суперэго. Иными словами, интенция толпы (или группы людей, причастных к символическому насилию с использованием языка вражды) – избежать давления суперэго, совести, или ответственности. Следовательно, раз есть Большая Масса, которая думает так же, как абстрактно взятый индивид, значит, он в какой-то степени не несет ответственности. Заметим, что механизмы существования массы отменяют даже феномен коллективной ответственности, о котором писала Ханна Арендт. Такое критическое отношение возможно, если субъект принимает решение нести бремя последствий за несовершенное им действие и только по причине членства в группе, покинуть которую добровольно он едва ли может.[18]