Брюсов Валерий Яковлевич

      ИМАТРА

      Кипит, шумит. Она – все та же,

      Ее не изменился дух!

      Гранитам, дремлющим на страже,

      Она ревет проклятья вслух.

      И, глыбы вод своих бросая

      Во глубь, бела и вспенена,

      От края камней и до края,

      Одно стремление она.

      Что здесь? драконов древних гривы?

      Бизонов бешеных стада?

      Твой грозный гул, твои извивы

      Летят, все те же, сквозь года.

      Неукротимость, неизменность,

      Желанье сокрушить свой плен

      Горят сквозь зыбкую мгновенность,

      Венчанных радугам пен!

      Кипи, шуми, стремись мятежней,

      Гуди, седой водоворот,

      Дай верить, что я тоже прежний

      Стою над распрей прежних вод!

      Блок Александр Александрович

      В ДЮНАХ

      Я не люблю пустого словаря

      Любовных слов и жалких выражений:

      «Ты мой», «Твоя», «Люблю», «Навеки твой».

      Я рабства не люблю. Свободным взором

      Красивой женщине смотрю в глаза

      И говорю: «Сегодня ночь. Но завтра —

      Сияющий и новый день. Приди.

      Бери меня, торжественная страсть.

      А завтра я уйду – и запою».

      Моя душа проста. Соленый ветер

      Морей и смольный дух сосны

      Ее питал. И в ней – всё те же знаки,

      Что на моем обветренном лице.

      И я прекрасен – нищей красотою

      Зыбучих дюн и северных морей.

      Так думал я, блуждая по границе

      Финляндии, вникая в темный говор

      Небритых и зеленоглазых финнов.

      Стояла тишина. И у платформы

      Готовый поезд разводил пары.

      И русская таможенная стража

      Лениво отдыхала на песчаном

      Обрыве, где кончалось полотно.

      Так открывалась новая страна —

      И русский бесприютный храм глядел

      В чужую, незнакомую страну.

      Так думал я. И вот она пришла

      И встала на откосе. Были рыжи

      Ее глаза от солнца и песка.

      И волосы, смолистые как сосны,

      В отливах синих падали на плечи.

      Пришла. Скрестила свой звериный взгляд

      С моим звериным взглядом. Засмеялась

      Высоким смехом. Бросила в меня

      Пучок травы и золотую горсть

      Песку. Потом – вскочила

      И, прыгая, помчалась под откос…

      Я гнал ее далёко. Исцарапал

      Лицо о хвои, окровавил руки

      И платье изорвал. Кричал и гнал

      Ее, как зверя, вновь кричал и звал,

      И страстный голос был – как звуки рога.

      Она же оставляла легкий след

      В зыбучих