В БИСТРО

      Не знали мы, кто в споре утвержден,

      над Францией какое взвеет знамя —

      и вот в бистро, между двумя глотками,

      сказал матрос, что мертв Наполеон.

      Затихли все. Лишь английский шпион

      тост предложил своей случайной даме

      за короля, что нынче правит нами,

      рукой врага вернув наследный трон.

      И – всем в укор – была соблюдена

      гулящей девкой память славы нашей:

      в лицо шпиону плюнула она,

      на гнев растерянный не обернулась даже

      и вышла вон. И в окна со двора

      к нам донеслось, как эхо, – Ça ira…

      Кнорринг Ирина Николаевна

      Зацветают в Париже каштаны,

      Как венчальные строгие свечи.

      Опускается вечер туманный —

      По весеннему дымчатый вечер.

      За оградой туманного сада

      Сумрак полон томленьем и ленью.

      Лиловеют за ржавой оградой

      Чуть расцветшие кисти сирени.

      А уж сердце быть прежним не может,

      Стало новым, взволнованно-странным —

      Оттого что в аллеях каштаны

      На венчальные свечи похожи.

      Городницкий Александр Моисеевич

      ЦЕРКОВЬ В БИАРРИЦЕ

      Православная церковь поставлена Саввой Морозовым

      На краю Биаррица, в пейзаже его светло-розовом,

      В серо-каменном стиле былых византийских времен.

      Две старухи в платках, завсегдатаи этой обители,

      И монашенка в чёрном – дневной литургии любители,

      Вслед за дьяконом тянут четырехголосный канон.

      За церковной стеной мерседесы летят с лимузинами,

      Магазины курортные манят прохожих витринами,

      Как коньяк пятизвёздный, сияет напротив отель.

      А внутри тишина. Дуновением слабым влекомая,

      Догорает свеча под неяркою старой иконою,

      И на пол деревянный ложится неровная тень.

      Здесь бывал, вероятно, Набоков, но это сомнительно, —

      Он ведь был атеистом. Другие досужие зрители

      На экскурсии только порой забредают сюда.

      Их влекут казино со своей знаменитой рулеткою

      И прибрежные пляжи, где в пору сезонную летнюю

      На приливной волне голоногая скачет орда.

      Новых русских сюда не затянешь, а старые вымерли,

      Не успевши при жизни у Господа Родину вымолить.

      Стал квартетом теперь многолюдный отлаженный хор.

      Превратится он в трио, в дуэт, превратится он в соло ли?

      И в последнее море, которое горько и солоно,

      Погружается солнце, катясь с католических гор.