Веселые истории о панике. Любовь Мульменко
Читать онлайн книгу.
такие. Малости от людей, сиюминутные доказательства чьей-то жизни.
Мое чувство к Москве простое, в одно слово. Я Москве благодарна, она мне много чего вернула. И она пока ничему не помешала, ума не приложу вообще, чем этот город может помешать человеку. Город, где тебя никто не насилует, город доброй воли.
Но как же, спросите вы, ведь они прямо тут и находятся: казематы, где томились Пусси Райот, дворец, где восседает сам. А это не в городе. Это – на свете, это – по игре людей, а не по жизни Москвы. Москва стоит почти тыщу лет и хуй кладет: вот, говорит, вам моя историческая правда и глубина, живите, чувствуйте ее и отъебитесь.
Да, казематы. Бросила следить за повесткой. Сначала было честно интересно – с прошлой зимы и до начала лета, может. Потом уже инерция: нарочно усаживала себя за чтение ленты, стыдно не быть в материале. Но теперь как-то еще стыднее добровольно бывать подолгу и регулярно в неинтересном материале, в одинаковом материале, в тавтологичном, в стилистически убогом. Я чувствую, что не могу быть полезной здесь. Да даже вредной – не могу.
В твиттере я радуюсь, когда пишут школьники. Никогда не угадаешь, куда их понесет, как они победят пунктуацию, сколько скобочек нарисуют и в какую сторону. Алгебра, умираю, пишут они – и почему-то латиницей. Umiraju. А КС не пишут. Кашина не ретвитят.
Вообще, хочу читать только школьников, стихи, некоторые письма и обязательно объявления на столбах. Гуляли с Максом, нашли на стенке: «Семья супергероев снимет квартиру в вашем районе. Двушку, потолки не ниже 7 метров, желательно с парковкой на крыше, титановый санузел. Славяне. Своевременную расплату гарантируем. Восстановим справедливость в жэке». Кремль, кстати, в нашем районе. Кремль надо сдать славянам, чтобы они восстановили. Телефон прилагается. Контактное лицо – Красная фурия. Славяне ли это?
Вынести, конечно, можно все, что угодно, кроме неудивительной жизни.
Вот я и выношу все – через непрерывное удивление.
29 ОКТЯБРЯ
Еду в поезде, нравится. Хорошо, что меня по РЖД решили в Ростов забросить, а не по небу. Самолеты мотают нам нервы, поезда дарят покой. Это новый состав, чистый, мягкий, я одна в купе, да и в вагоне – одна из пяти, может. Дом отдыха! Проводница носит чай. За окном показывают лес. Лес прощается, он уже практически сожрал сам себя, распался, вымок, сгнил, пошел ржавыми пятнами. Красиво, кстати, потому что в природе красиво – то, что справедливо, а не то, что радует. Умирающий на исходе осени весь наш бедный сад – справедливо, и глаз, которые пусть не радуются, но зато что-то другое они – не оторвать.
Мне даже показалось, что я хочу написать И. длинное, обстоятельное письмо. Но нет, на самом деле не хочу. Я у себя в голове с И. так много говорила, что лень проговоренное записывать еще и на бумаге. Скучно, дубль.
Злиться на И. подолгу – разрушительно. Пока я злюсь и молчу, я несчастный человек. Энергия несчастья день ото дня растет и в какой-то момент поглощает энергию злости, давит массой. Я не могу больше быть злой, потому что я больше не могу быть настолько несчастной.
30 ОКТЯБРЯ
Позднее