Когда Божественный бежал людских речей

      И празднословной их гордыни,

      И голод забывал и жажду многих дней,

      Внимая голосу пустыни,

      Его, взалкавшего, на темя серых скал

      Князь мира вынес величавый.

      «Вот здесь, у ног твоих, все царства, – он сказал,

      С их обаянием и славой.

      Признай лишь явное, пади к моим ногам,

      Сдержи на миг порыв духовный

      И эту всю красу, всю власть тебе отдам

      И покорюсь в борьбе неровной».

      Но Он ответствовал: «Писанию внемли:

      Пред Богом-Господом лишь преконяй колени!»

      И сатана исчез – и ангелы пришли

      В пустыне ждать Его велений.

      Тебя не знаю я. Болезненные крики

      На рубеже твоем рождала грудь моя,

      И были для меня мучительны и дики

      Условья первые земного бытия.

      Сквозь слез младенческих обманчивой улыбкой

      Надежда озарить сумела мне чело.

      И вот всю жизнь с тех пор ошибка за ошибкой,

      Я все ищу добра – и нахожу лишь зло.

      И дни сменяются утратой и заботой

      (Не все ль равно: один иль много этих дней!),

      Хочу тебя забыть над тяжкою работой,

      Но миг – и ты в глазах с бездонностью своей.

      Что ж ты? Зачем? – Молчат и чувства и познанье.

      Чей глаз хоть заглянул на роковое дно?

      Ты – это ведь я сам. Ты только отрицанье

      Всего, что чувствовал, что мне узнать дано.

      Что ж я узнал? Пора узнать, что в мирозданьи,

      Куда ни обратись, – вопрос, а не ответ;

      А я дышу, живу и понял, что в незнаньи

      Одно прискорбное, но страшного в нем нет.

      А между тем, когда б в смятении великом

      Срываясь, силой я хоть детской обладал,

      Я встретил бы твой край тем самым резким криком,

      С каким я некогда твой берег покидал.

      Два мира властвуют от века,

      Два равноправных бытия:

      Один объемлет человека,

      Другой – душа и мысль моя.

      И как в росинке чуть заметной

      Весь солнца лик ты узнаешь,

      Так слитно в глубине заветной

      Все мирозданье ты найдешь.

      Не лжива юная отвага:

      Согнись над роковым трудом

      И мир свои раскроет блага;

      Но быть не мысли Божеством.

      И даже в час отдохновенья,

      Подъемля потное чело,

      Не бойся горького сравненья

      И различай добро и зло.

      Но если на крылах гордыни

      Познать дерзаешь ты, как Бог,

      Не заноси же в мир святыни

      Своих невольничьих тревог.

      Пари всезрящий и всесильный,

      И с незапятнанных высот

      Добро и зло, как прах могильный,

      В толпы людские отпадет.

      Я в жизни обмирал и чувство это знаю,

      Где