Каждый год в двадцать пятую ночь октября

      Кто я есть, я во сне забываю,

      То в Казанском соборе вдруг молюсь за царя,

      То, подобных себе, убиваю…

      Между красным и белым моя рвется душа,

      То печалится, то, словно стерва,

      Без суда и без следствия чьи-то судьбы решать

      Она вдруг вызывается первой…

      И откуда в душе столько злобы и зла?

      Словно с богом она не общалась,

      Не с её ли команды меня пуля нашла

      И в награду за верность досталась…

      И под Царским селом я упал мёртвым в снег,

      Но она знать меня не хотела —

      Я не правильный был для неё человек.

      Без души закопали. Лишь тело…

      Без молитвенных слов, не поставив креста.

      И таких нас, бездушных, мильоны,

      Но ведь души, восставшие против Христа,

      Вряд ли будут когда-то прощёнными…

      …Может быть от того в эту ночь октября

      Я во сне своём вновь повторяюсь,

      Потому что надеюсь, что, быть может, не зря

      Я уже почти век умираю…

      В поле белом, в поле чистом

      Встретились два коммуниста

      И дорога их лежала

      Далеко за горизонт.

      Был январь. Стемнело быстро

      Да и вьюга набежала

      И идти вперёд, похоже,

      Вовсе даже не резон…

      Далеко за далью далей

      Коммунизм, но ведь устали?!

      Недалёко за пригорком

      Крест виднелся – Божий храм…

      А в Кремле товарищ Сталин

      И товарищ Ленин в Горках,

      Но до них уж не добраться

      Ни метели, ни волкам…

      И куда ж идти? Дорога,

      Что короче – прямо к Богу,

      А другая мглою скрыта,

      Можно запросто пропасть:

      За идею умирало

      На полях таких же много.

      Так что быть идеалистом

      Значит, прямо волку в пасть…

      И решили без утайки —

      Хватит с нас кремлёвской пайки!

      Коммунизм – всё это байки,

      Натуральная туфта!

      Повернули ноги к Храму,

      Ведь крестила ж в детстве мама!..

      Может всё-таки и примет

      Бог? Пусть даже без креста…

      Гражданочки, у нас теперь свобода!

      Кричал с трибуны явный ловелас.

      Но в октябре семнадцатого года

      Другой ему пришёл на смену класс.

      – Товарищи, долой буржуев свору!

      Теперь вы все для каждого из нас…

      История попёрла сразу в гору,

      Когда легло полкласса на матрас.

      Теперь же говорим мы про издержки

      И не ищите в правде вы изъян.

      Ведь было: комисарши и консъержки

      Вставали в очередь с утра к чужим мужьям…

      Ведь революции нужны и командиры,

      И те нужны, которых бы вели,

      И вот по разнарядке шли в квартиры

      Чужие жёны, но не за рубли…

      Не говорите: это же позорно!

      Ну,