Смерть меня подождет. Григорий Федосеев
Читать онлайн книгу.
его через реку на остров. Он лучше нас понимал, что сулят после жаркого дня черные тучи и что станет с рекою, когда с гор хлынет дождевая вода.
Мы, мокрые, замерзшие, уже сидели в палатке, когда распахнулась черная бездна неба и оттуда брызнул пугающий свет молнии, на миг озарив угрюмые лица людей, стволы лиственниц и грозные овалы туч. Могучие разряды грома, потрясая долину, гулко прокатились по лесу, и тучи опустили к земле дождевые хвосты.
Улукиткан вернулся один. С его одежды ручьем стекала вода, он посинел от холода и еле ворочал языком.
– Какой худой люди Глеб! Я ему шибко хорошо говорил – уходи надо! Он, как глухой, не понимай.
– А ты бы балаган разломал, он бы и пошел, – сказал Василий Николаевич с досадой.
– Э-э, если голова худой – сила не помогает, – ответил тот, сбрасывая с плеч мокрую телогрейку и закутываясь в дошку.
– С черта вырос, а ума не нажил!.. – буркнул Трофим.
За палаточной стеною по черной тайге, по скалистым ущельям хлестал косой ливень. Ветер с диким посвистом налетал на лес, расчесывая непослушные космы лиственниц, в клочья рвал воду в реке, завывал в дуплах старых тополей. А по горам, освещенным короткими вспышками молний, гуляли чудовищные раскаты грома.
Мы остались без ужина – это не такое уж большое горе. Но без сна нельзя. Сон – главное в походной жизни, иначе не будет зарядки для следующего дня. Он как смазка в сложном механизме. Не важно, если он короткий и беспокойный, – на рассвете все равно пробудишься и сразу встанешь. За сном немедленно наступает рабочий день без паузы, некогда потягиваться и нежиться в постели!
Небо гневалось. Удары потрясали землю. Стонала тайга. Казалось, что стоишь рядом с неукротимой титанической силой, и неудивительно, что ты весь охвачен ужасом и начинаешь верить, что в мире ничто не может устоять перед этой стихией.
Вот он, приветственный салют Станового!
Ночь навалилась густой чернотой. В палатке было тихо, никто не спал, все притаились, словно ожидая чего-то еще более ужасного. Казалось, и остались только мы да палатка на уцелевшем крошечном клочке земли, а остальное: заснеженные вершины Станового, тропы, мари, тайга, необозримые дали и все, чем жили мы эти дни, – сметено ураганом. С трудом верилось, что после этой страшной бури останется жизнь в горах да и сами горы.
Сколько необузданной силы таят в себе тучи!
Кто-то чиркнул спичкой, закурил. Далеким огоньком засветилась в темноте цигарка. Над ухом простонал каким-то чудом сохранившийся комар, и где-то за рекой прогрохотал обвал. Люди словно онемели, у каждого свои думы. Я перелез через чьи-то ноги, через ворох мокрой одежды, сваленной у входа, и выглянул из палатки. Ни неба, ни земли. Куда ни посмотри, всюду тяжелая свинцовая тьма да бешеный ветер бьется с лесом, пугая все живое жутким воем.
И вдруг блеснула молния, отбросив тьму и осветив на миг потрепанные лиственницы, вспухшую реку и за дождевой завесой остров. Но все исчезло так же мгновенно, как и появилось, только в душе осталась щемящая боль за Глеба: «Прилепится