Река Москва в четырехтрубном дыме,

      И перед нами весь раскрытый город —

      Купальщики-заводы и сады

      Замоскворецкие. Не так ли,

      Откинув палисандровую крышку

      Огромного концертного рояля,

      Мы проникаем в звучное нутро?

      Белогвардейцы, вы его видали?

      Рояль Москвы слыхали? Гули-гули!..

      Мне кажется, как всякое другое,

      Ты, время, незаконно! Как мальчишка

      За взрослыми в морщинистую воду,

      Я, кажется, в грядущее вхожу,

      И, кажется, его я не увижу…

      Уж я не выйду в ногу с молодежью

      На разлинованные стадионы,

      Разбуженный повесткой мотоцикла,

      Я на рассвете не вскочу с постели,

      В стеклянные дворцы на курьих ножках

      Я даже тенью легкой не войду…

      Мне с каждым днем дышать всё тяжелее,

      А между тем нельзя повременить…

      И рождены для наслажденья бегом

      Лишь сердце человека и коня.

      И Фауста бес, сухой и моложавый,

      Вновь старику кидается в ребро

      И подбивает взять почасно ялик,

      Или махнуть на Воробьевы горы,

      Иль на трамвае охлестнуть Москву.

      Ей некогда – она сегодня в няньках,

      Всё мечется – на сорок тысяч люлек

      Она одна – и пряжа на руках…

      Какое лето! Молодых рабочих

      Татарские сверкающие спины

      С девической полоской на хребтах,

      Таинственные узкие лопатки

      И детские ключицы…

      Здравствуй, здравствуй,

      Могучий некрещеный позвоночник,

      С которым поживем не век, не два!..