Все ждал, не идет ли к нему кто-нибудь.

      И вот заприметил: идет человек,

      Чьи волосы выбелил старости снег.

      С приветом к нему Авраам подошел,

      Радушно его приглашая за стол:

      «О друг, ты мне мил, как зеница очей,

      Отведай-ка трапезы скромной моей!»

      Направился старец, услышав тот зов,

      Под странноприимством прославленный кров.

      Там слуги пророка один за другим

      Сгибались в служенье пред старцем простым.

      Собрали еду, принесли и потом,

      Усевшись кругом за накрытым столом,

      Все начали богу молиться, и лишь

      Молиться не стал приглашенный дервиш.

      Сказал Авраам: «Удивил ты меня,

      Ты – старец, а нет в тебе веры огня.

      Ужель не должны мы, присевши к столу,

      Воздать промыслителю богу хвалу?»

      Прохожий ответил: «Нет правил таких

      У огнепоклонников-старцев моих».

      И понял тогда Авраам прелестной,

      Что видит язычника он пред собой.

      С позором изгнал он его, потому,

      Что скверне нет места у чистых в дому.

      Но свыше ниспослан был ангел Серош

      Сказать, что поступок тот был нехорош.

      «Сто лет я поддерживал старца, о друг,

      А ты от него отвращаешься вдруг.

      Огню поклонялся пришелец иль нет —

      Ты, выгнав его, мой нарушил завет».

      Какой бы к тому ни нашелся предлог,

      Не следует прятать щедрот кошелек.

      Конечно, постыдно, коль мудрость и труд

      Ученые люди за хлеб продают.

      Грешно и безумно небес благодать

      За блага мирские, за хлеб продавать.

      Но все ж, коль отдаст за бесценок купец,

      Воспользуйся случаем – будешь мудрец.

      Рассказ