В преданьях о прежних царях на земле

      Читаем, что, как воцарился Тукле,

      Страною стал править превыше похвал,

      Обиды никто от него не видал.

      Он раз мудрецу в разговоре изрек:

      «Я правил достойно, но близок мой срок,

      Все царства проходят бесследно, и днесь

      Я мыслю: бедняк всех счастливее здесь.

      Чтоб годы последние не потерять,

      Хочу я, о мудрый, отшельником стать».

      Услышал мыслитель реченье царя,

      «Довольно! – воскликнул он, гневом горя. —

      Путь к богу не в рясе, не в четках, Тукле,

      А в том, чтоб народу служить на земле.

      На царственном троне сиди, как сидишь,

      Будь нравом смиренен и чист, как дервиш.

      Будь чистосердечен и искренен будь,

      Пустые ненужные речи забудь.

      Ведь богу потребны дела, не молва,

      Ведь вера без дела, о царь мой, мертва.

      К чему власяница, коль клад чистоты

      Скрываешь под царской одеждою ты?»

      В степи, где Сирийскому краю конец,

      В пещере укрылся от мира мудрец.

      В сем темном пристанище, подвиг верша,

      Довольством его наслаждалась душа.

      Обличием тощ, нравом ангел он был,

      А имя его Ходадуст-Феофил.

      Пещеру святой не хотел покидать,

      И к ней на поклон собиралася знать.

      В смиренье и в нищенстве каждый мудрец

      Плотским вожделениям видит конец,

      Влачит из деревни в деревню он плоть

      Свою, чтоб ее искушенья бороть.

      В краю, где спасался сей старец честной,

      Правителем был угнетатель лихой,

      Насилья которого претерпевал

      Безропотно всякий, кто беден и мал.

      Безжалостен, мрачен, свиреп и хитер,

      Над краем печаль он и скорбь распростер,

      И часть населенья бежала, о зле

      Чинимом молву разнося по земле,

      Другие ж остались, бессильны пред злом,

      Проклятья твердили и ночью, и днем.

      О горе! В местах, где вселилась беда,

      Смеющихся уст не видать никогда.

      Правитель к отшельнику ездил порой,

      Вниманья ему не дарил муж честной.

      И вот он воззвал: «О любимец небес!

      Почто на меня не возводишь очес?

      Я с дружбой к тебе прихожу, почему ж

      Враждебно меня ты встречаешь, о муж?

      Забудем, что я управитель земли,

      Как нищим, внимание мне удели.

      О нет, не прошу я меня предпочесть,

      Как всем, окажи мне такую же честь».

      Услышал воззвание сие Ходадуст,

      И гневное слово сорвалося с уст:

      «Внемли же, о князь! Ты – насильник людей,

      Любить не могу я подобных князей.

      Я господу друг, ты же враг его злой,

      И в дружестве быть не могу я с тобой.

      Тебя ведь врагом почитает