Месяц высокий над городом лег,

      Грезили старые зданья…

      Голос ваш был безучастно-далек:

      – «Хочется спать. До свиданья».

      Были друзья мы иль были враги?

      Рук было кратко пожатье,

      Сухо звучали по камню шаги

      В шорохе длинного платья.

      Что-то мелькнуло, – знакомая грусть,

      – Старой тоски переливы…

      Хочется спать Вам? И спите, и пусть

      Сны Ваши будут красивы;

      Пусть не мешает анализ больной

      Вашей уютной дремоте.

      Может быть в жизни Вы тоже покой

      Муке пути предпочтете.

      Может быть Вас не захватит волна,

      Сгубят земные соблазны, —

      В этом тумане так смутно видна

      Цель, а дороги так разны!

      Снами отрадно страдания гнать,

      Спящим не ведать стремленья,

      Только и светлых надежд им не знать,

      Им не видать возрожденья,

      Им не сложить за мечту головы, —

      Бури – герои достойны!

      Буду бороться и плакать, а Вы

      Спите спокойно!

      Там, где мильоны звезд-лампадок

      Горят пред ликом старины,

      Где звон вечерний сердцу сладок,

      Где башни в небо влюблены;

      Там, где в тени воздушных складок

      Прозрачно-белы бродят сны —

      Я понял смысл былых загадок,

      Я стал поверенным луны.

      В бреду, с прерывистым дыханьем,

      Я все хотел узнать, до дна:

      Каким таинственным страданьям

      Царица в небе предана

      И почему к столетним зданьям

      Так нежно льнет, всегда одна…

      Что на земле зовут преданьем, —

      Мне все поведала луна.

      В расшитых шелком покрывалах,

      У окон сумрачных дворцов,

      Я увидал цариц усталых,

      В глазах чьих замер тихий зов.

      Я увидал, как в старых сказках,

      Мечи, венец и древний герб,

      И в чьих-то детских, детских глазках

      Тот свет, что льет волшебный серп.

      О, сколько глаз из этих окон

      Глядели вслед ему с тоской,

      И скольких за собой увлек он

      Туда, где радость и покой!

      Я увидал монахинь бледных,

      Земли отверженных детей,

      И в их молитвах заповедных

      Я уловил пожар страстей.

      Я угадал в блужданьи взглядов:

      – «Я жить хочу! На что мне Бог?»

      И в складках траурных нарядов

      К луне идущий, долгий вздох.

      Скажи, луна, за что страдали

      Они в плену своих светлиц?

      Чему в угоду погибали

      Рабыни с душами цариц,

      Что из глухих опочивален

      Рвались в зеленые поля?

      – И был луны ответ печален

      В стенах угрюмого Кремля.

      Мама