Не знаю вас и не хочу

      Терять, узнав, иллюзий звездных.

      С таким лицом и в худших безднах

      Бывают преданны лучу.

      У всех, отмеченных судьбой,

      Такие замкнутые лица.

      Вы непрочтенная страница

      И, нет, не станете рабой!

      С таким лицом рабой? О, нет!

      И здесь ошибки нет случайной.

      Я знаю: многим будут тайной

      Ваш взгляд и тонкий силуэт,

      Волос тяжелое кольцо

      Из-под наброшенного шарфа

      (Вам шла б гитара или арфа)

      И ваше бледное лицо.

      Я вас не знаю. Может быть

      И вы как все любезно-средни…

      Пусть так! Пусть это будут бредни!

      Ведь только бредней можно жить!

      Быть может, день недалеко,

      Я все пойму, что неприглядно…

      Но ошибаться – так отрадно!

      Но ошибиться – так легко!

      Слегка за шарф держась рукой,

      Там, где свистки гудят с тревогой,

      Стояли вы загадкой строгой.

      Я буду помнить вас – такой.

      Как простор наших горестных нив,

      Вы окутаны грустною дымкой;

      Вы живете для всех невидимкой,

      Слишком много в груди схоронив.

      В вас певучий и мерный отлив,

      Не сродни вам с людьми поединки,

      Вы живете, с кристальностью льдинки

      Бесконечную ласковость слив.

      Я люблю в вас большие глаза,

      Тонкий профиль задумчиво-четкий,

      Ожерелье на шее, как четки,

      Ваши речи – ни против, ни за…

      Из страны утомленной луны

      Вы спустились на тоненькой нитке.

      Вы, как все самородные слитки,

      Так невольно, так гордо скромны.

      За отливом приходит прилив,

      Тая, льдинки светлее, чем слезки,

      Потухают и лунные блестки,

      Замирает и лучший мотив…

      Вы ж останетесь той, что теперь,

      На огне затаенном сгорая,

      Вы чисты, и далекого рая

      Вам откроется светлая дверь!

      К