Ты на закатном небосклоне

      Былых, торжественных времен,

      Как исполин стоишь, Антоний,

      Как яркий, незабвенный сон.

      Боролись за народ трибуны

      И императоры – за власть,

      Но ты, прекрасный, вечно юный,

      Один алтарь поставил – страсть!

      Победный лавр, и скиптр вселенной,

      И ратей пролитую кровь

      Ты бросил на весы, надменный, —

      И перевесила любовь!

      Когда вершились судьбы мира

      Среди вспененных боем струй, —

      Венец и пурпур триумвира

      Ты променял на поцелуй.

      Когда одна черта делила

      В веках величье и позор, —

      Ты повернул свое кормило,

      Чтоб раз взглянуть в желанный взор.

      Как нимб, Любовь, твое сиянье

      Над всеми, кто погиб, любя!

      Блажен, кто ведал посмеянье,

      И стыд, и гибель – за тебя!

      О, дай мне жребий тот же вынуть,

      И в час, когда не кончен бой,

      Как беглецу, корабль свой кинуть

      Вслед за египетской кормой!

      Нет, я не ваш! Мне чужды цели ваши,

      Мне странен ваш неокрыленный крик,

      Но, в шумном круге, к вашей общей чаше

      И я б, как верный, клятвенно приник!

      Где вы – гроза, губящая стихия,

      Я – голос ваш, я вашим хмелем пьян,

      Зову крушить устои вековые,

      Творить простор для будущих семян.

      Где вы – как Рок, не знающий пощады,

      Я – ваш трубач, ваш знаменосец я,

      Зову на приступ, с боя брать преграды,

      К святой земле, к свободе бытия!

      Но там, где вы кричите мне: «Не боле!»

      Но там, где вы поете песнь побед,

      Я вижу новый бой во имя новой воли!

      Ломать – я буду с вами! строить – нет!

      Где вы, грядущие гунны,

      Что тучей нависли над миром!

      Слышу ваш топот чугунный

      По еще не открытым Памирам.

      На нас ордой опьянелой

      Рухните с темных становий —

      Оживить одряхлевшее тело

      Волной пылающей крови.

      Поставьте, невольники воли,

      Шалаши у дворцов, как бывало,

      Всколосите веселое поле

      На месте тронного зала.

      Сложите книги кострами,

      Пляшите в их радостном свете,

      Творите мерзость во храме, —

      Вы во всем неповинны, как дети!

      А мы, мудрецы и поэты,

      Хранители тайны и веры,

      Унесем зажженные светы

      В