Москва засыпает в объятьях реки.

      И дышит Москва материнским теплом.

      Я чувствую, словно пожатье руки,

      Удачу за каждым углом.

      Когда ты в Москве начинаешь с нуля

      Нелегкую жизнь, свято веришь в добро,

      Тебе помогают и звезды Кремля,

      И Чистых прудов серебро.

      Но главное – лица, глаза москвичей!

      Даря им улыбку, ты ловишь в ответ

      Признанье и веру, и всё горячей

      Любви проникающий свет.

      Бегут деньки заветные земного бытия.

      Ну что ж, Земле положено вращаться.

      Мир на меня не сетует, не сетую и я,

      Вот только трудно иногда прощаться.

      Но вы, печали светлые, подаренные мне,

      Айда в мой дом, не проходите мимо:

      На полочке молитвенной разместитесь вполне

      У образа святого Серафима.

      Обида ли, предательство пронзают жизнь мою,

      Копя прогорклость разочарований.

      От тех, кто дорог, и дорог порою устаю,

      Верней, от беспредельности исканий.

      Но вы, минуты темные, пришедшие ко мне,

      Куда ж без вас, унылых пилигримов:

      С печалями разместитесь на полочке вполне

      У образа святого Серафима.

      Не все желанны странники у моего огня,

      Но каждому согреться бы вестимо.

      Потери безвозвратные преследуют меня,

      И их число растет неудержимо.

      А всё же, время черное, одолженное мне,

      Пускай земля с тобой непримирима,

      Найдешь и ты пристанище на полочке вполне

      У образа святого Серафима.

      Я знаю, будет белая предвечная пора,

      Когда роднее скрип знакомой двери,

      Искать земного счастья станет наша детвора

      И километры на секунды мерить…

      Взгляну я на собрание холодных темных дней,

      А там тепло и свет неугасимый —

      Сверкают драгоценности на полочке моей

      У образа святого Серафима.

      Храм, алтарь, иконы светятся,

      Молод я и полон сил,

      Свечи, лик Владыки вечности,

      Надпись древняя: «Проси».

      Мрак в углах, застывший комьями,

      Тишина, лампадный дух…

      Перед древнею иконою

      На колени упаду:

      «Не ценю, Владыко грозный мой,

      Деньги, власть и их устав,

      Ты мне долюшку дорожную

      Да любви чуть-чуть оставь.

      И оставь мне ночи мглистые,

      Жуть лесную, волчий вой —

      Встречу дождь и небо чистое

      С непокрытой головой.

      На обиду б не обидеться,

      Жизнь прожить – не скоротать,

      И пускай всегда мне видится

      В непонятном – благодать.

      Никому не быть помехою…»

      Попрошу и знаю – дашь

      Хлеба черного краюху мне,

      Лист бумаги, карандаш…

      «Пусть дано