Что слезы? Их ручьи уже иссякли.

      Душа бессмертна – Бог ее хранит!

      Но падает, как дождевая капля,

      Слеза на отшлифованный гранит.

      На нем видна за датою рожденья

      Другая дата – страшная, одна…

      И вот, теряю я земное зренье,

      На небеса любви вознесена.

      И вновь – на землю… Охнула, вздохнула:

      Жива ли? Не устану повторять:

      Я лишь на кущи райские взглянула —

      И молодые глазоньки опять!

      Чем жизнь длиннее, тем короче тень…

      И человек подобен дуновенью:

      Вчера еще персидская сирень

      Цвела в саду,

      Сегодня – легкой тенью

      Ушла от нас еще одна душа…

      И соловьи умолкли, и прохлада

      Напоминает: нужно чуть дыша

      Цвести,

      А после уходить из сада

      На цыпочках…

      Один протяжный вздох,

      Такая малость – шелест, дуновенье…

      И я исчезну…

      Как бы ни был плох

      Мой век,

      Но в нем царило вдохновенье!

      Светлый день на крыльях к нам спустился

      И мою надежду разбудил,

      Родником по камушкам струился,

      Полный вдохновения и сил.

      Черпаю и свет, и вдохновенье:

      Их вовек не вычерпать до дна!

      Снова напрягаю слух и зренье:

      Рядом пела птица – где она?

      Улетела в тайное гнездовье.

      Ну, а я шагаю по стерне.

      Пела птица – искренне, с любовью,

      Как – дай Бог! – пропеть стихи и мне.

      Черновики – отставники!

      Что вы для будущих стихов?

      От совершенства далеки,

      Как угли от огня костров.

      Чтоб угли хладные разжечь,

      Чтоб запылал костер в стихах,

      Частицу сердца надо сжечь,

      Порыв души вдохнуть в меха…

      По снегу иду не спеша.

      Рябина мне веткой кивает.

      Как будто волна наплывает —

      Мелодию слышит душа.

      Мелодия эта знакома,

      И кажется, кто-то поет

      О том, что родимого дома

      Свет к сердцу из детства идет.

      Становишься как-то спокойней,

      Надежней и даже сильней.

      И хочется жизни достойной

      С