Главнокомандующие фронтами и заговор 1917 г.. М. В. Оськин
Читать онлайн книгу.
Государственной думы М.В. Родзянко. Ясно, что главкосев действовал под прямым контролем петроградских заговорщиков. Первоначально задачей ставилось образование так называемого «ответственного министерства» (формируемого парламентом), затем – уже только отречение. Генерал Рузский передавал императору все те требования, что выносились Родзянко, непременно присовокупляя, что и он, главкосев, согласен с этими требованиями, удовлетворение каковых позволит сохранить монархию вообще и династию в частности.
Для давления на царя использовалось все – и телеграммы из столицы и Ставки, и ложные сведения о движении на Псков каких-то «революционных отрядов», и, наконец, мнения помощников генерала Рузского, разделявших точку зрения своего шефа. Один из них, начальник штаба Северного фронта ген. Ю.Н. Данилов, вспоминал о Рузском во время отречения царя следующим образом: «Генерал Рузский всегда и со всеми держал себя непринужденно просто. Его медленная, почти ворчливая по интонации речь, состоявшая из коротких фраз и соединенная с суровым выражением его глаз, смотревших из-под очков, производила всегда несколько суховатое впечатление, но эта манера говорить хорошо была известна государю и была одинаковой со всеми и при всякой обстановке. Спокойствия и выдержки у генерала Рузского было очень много, и я не могу допустить, чтобы в обстановке беседы с государем, проявлявшим к генералу Рузскому всегда много доверия, у последнего могли сдать нервы. Вернее думать, что людская клевета и недоброжелательство пожелали превратить честного и прямолинейного генерала Рузского в недостойную фигуру распоясавшегося предателя»[92]. Здесь речь идет о слухах, что генерал Рузский якобы чуть ли не силой вырвал отречение. Конечно, такого не было. Однако же мощь оказанного Рузским давления на императора отрицать нельзя – фактически Николай II оказался в плену штаба Северного фронта. Ведь исполнять приказы относительно карательного удара по столице ген. Н.В. Рузский не собирался с самого начала, и царь отлично это понял. Попытка императора найти опору в лице Ставки провалилась, как только пошли первые телеграммы от ген. М.В. Алексеева. Рассчитывать на поддержку других фронтов было нельзя, ибо точно так же рассчитывали и на Рузского.
При той точке зрения, на которой стояли высшие генералы, возможность сопротивления революции со стороны императора и пока еще Верховного главнокомандующего была сведена до нуля. Опереться царю было не на кого, ибо главкомы не удосужились информировать прочих командиров (например, командармов) о событиях, не говоря уже о том, чтобы спрашивать их мнения. Все решалось келейно, генерал-адъютантами, выступившими против своего сюзерена. Тот же генерал Рузский даже уже после состоявшегося отречения, 3 марта, в телеграмме на имя М.В. Алексеева недвусмысленно указал: «Командующим армиями обстановка внутри империи мало известна, поэтому запрашивать их мнение считаю излишним». После того, как 2 марта все главнокомандующие прислали императору
Литература русского зарубежья: Антология. М., 1990. Т. 2. С. 370.