Главнокомандующие фронтами и заговор 1917 г.. М. В. Оськин
Читать онлайн книгу.
стал последним для ген. Н.В. Рузского со товарищи. После мятежа И.Л. Сорокина против большевистской власти на Кавказе находившиеся в Пятигорске заложники, никакого отношения к фельдшеру Сорокину не имевшие, 18 октября 1918 г. были расстреляны. В их числе был и генерал от инфантерии Николай Владимирович Рузский[103].
В ходе Второго Кубанского похода Добровольческой армии А.И. Деникина красные войска, расположенные на Кавказе, терпели от белых поражение за поражением. В этой обстановке проводились массовые показательные казни. Ставрополь, Минеральные Воды, Пятигорск – все эти курорты стали местами репрессий. Конфликт между командующим Северо-Кавказской Красной армией И.Л. Сорокиным и руководством Кавказского ЦИК, закончившийся 7 октября 1918 г. расстрелом членов последнего, равно как и командира Таманской армии И.И. Матвеева, стал формальным предлогом для уничтожения представителей «бывших». Расстрелам предшествовали предложения генералам возглавить соединения красных войск на Кавказе. После отказа Н.В. Рузский, Р.Д. Радко-Дмитриев и другие в количестве 106 человек были расстреляны на склоне Машука.
Современники в большинстве своем относительно невысоко оценивали ген. Н.В. Рузского как военачальника высшего ранга. Квинтэссенцией характеристики можно привести слова А.А. Керсновского, в своей работе опиравшегося на данные русской эмиграции и личное мнение многих участников Первой мировой войны, в том числе и достаточно высокого уровня, многие из которых воевали под началом генерала Рузского. Керсновский пишет: «Стоит ли упоминать о Польской кампании генерала Рузского в сентябре – ноябре 1914 года? О срыве им Варшавского маневра Ставки и Юго-Западного фронта? О лодзинском позоре? О бессмысленном нагромождении войск где-то в Литве, в 10-й армии, когда судьба кампании решалась на левом берегу Вислы, где на счету был каждый батальон? И, наконец, о непостижимых стратегическому – и просто человеческому – уму бессмысленных зимних бойнях на Бзуре, Равке, у Болимова, Боржимова и Воли Шидловской?»[104] Советские военные ученые, как уже говорилось, также не ставили высоко генерала Рузского.
С другой стороны, существует и резко противоположное мнение, где ген. Н.В. Рузский предстает не просто талантливым полководцем, но едва ли не лучшим из русских главнокомандующих фронтами. Например, тот же великий князь Андрей Владимирович писал о Рузском восторженным образом: «Это было всё… человек с гением. Талант у него, несомненно, был большой. Лодзинская и Праснышская операции будут со временем рассматриваться как великие бои, где гений главнокомандующего проявился вовсю. Не оценили его, не поняли гений и скромность Рузского. Это большая потеря и для фронта, и для России»[105]. Итак, с одной стороны – «лодзинский позор». С другой – «великие бои» под Лодзью. Бесспорно, что если великий князь выражал лишь свое мнение, а также мнение ряда бывших сотрудников Н.В. Рузского, остававшихся в штабе Северо-Западного фронта и при
Подробно см.:
Дневник бывшего великого князя Андрея Владимировича. Л., 1925. С. 23.