Виночерпий, я с горечью мира знаком.

      Дай мне сладость почувствовать под языком.

      Погляди: скоро дно обнажится в кувшине.

      Жизнь моя уменьшается с каждым глотком.

      Что синий небосвод? – На теле поясок.

      Джейхун – твоя слеза, ушедшая в песок.

      Ад – место, где тебя обдаст жестоким жаром.

      А рай – привал, где ты передохнешь часок.

      Пусть я погряз в грехах, зато, по крайней мере,

      Не мучаюсь, как те, что потрафляют вере

      В кумирнях. Мне нужны в тяжелый час

      похмелья

      Не церковь, не мечеть, а лишь вино и пери.

      Нам – вино и любовь, вам – кумирня и храм.

      Нам – глумленье в аду, вам – в раю фимиам.

      Судьбы смертных Творец начертал

      на скрижалях.

      Разве мы виноваты, что верим словам?

      Мне тоска воздержания не по нутру.

      Если впрямь я воскресну таким, как умру, —

      Не расстанусь до ночи с подругой и с чашей,

      Чтоб и с той, и с другою воспрять поутру.

      Тайн вечности, мой друг, нам не постичь

      никак.

      Неясен каждый звук, расплывчат каждый знак.

      Жизнь – света пелена меж прошлым

      и грядущим.

      Рассеется она – и мы уйдем во мрак.

      Качнется свод небесно-голубой

      И облаком накроет нас с тобой.

      Пей, веселись, ласкай траву ладонью.

      Мы станем прахом, чтоб взойти травой.

      Нет на свете того, кто б подмял небосвод,

      Кто бы пищей земною насытил живот.

      Зря кичишься, что вышел из бед невредимым:

      Будешь недругом съеден и ты в свой черед.

      Взахлеб вино любви (все прочее