Тайга, море, человек. Рассказы. Павел Ткаченко
Читать онлайн книгу.
слов. Напичканный «научным» атеизмом, он даже не подозревал, что когда-нибудь скажет их. Однако сейчас сердцем почуял, что все полученные университетские знания ровным счётом ничего не стоят. Нельзя отпугнуть опасность теорией относительности. Не даёт она надежды на спасение. Тут нужно нечто совсем другое…
– А-я-я-я-х… ай-х… я-а-х… – внезапно разнеслись по лесу отчаянные, резко затухающие, и словно всхлипывающие вопли. Пахнуло трагедией. Федот понял, что кого-то настигли когтистые лапы полосатого убийцы. «Не уберёгся, бедняга, проморгал», – посочувствовал он безвестной жертве.
Реальность и неотвратимость происходящего действа, а главное его близость, держали Федота в напряжении. Он почти касался тонкой грани жизни и смерти, явственно сознавал, как чья-то звериная жизнь переходит эту грань и уже никогда не вернётся в лесные чащи. Он опасался, что и его может запросто постигнуть такая же участь. И хоть понимал, что угроза будто бы миновала, да и дичь он вроде никудышная, но и сомневался: «А вдруг жертва сумела вырваться и азартная охота продолжается? Вдруг тигр старый и не смог поймать добычу? А тут вот он – неподвижный кусок свежей плоти. Не зря ведь вокруг всё та же тишина. Или в Природе задумано так же, как у людей, – не предаваться полнокровной жизни, пока кто-то переходит из одного мира в другой?» Навязчиво лезли в голову слышанные ранее случаи о нападениях тигров на людей, подогревая тем самым сомнения и страхи. Пытаясь оградиться от них и почему-то подражая разговорному стилю знаменитого гольда, Федот посылал вглубь леса безмолвные фразы: «Амба, мой тебя не боится. Ходи своей тропой»…
Облегчение пришло через час. Далёкий, едва слышный изюбриный глас, как лучик, пронзил плотную завесу напряжения. Немного погодя откликнулся ещё один самец. Лесная жизнь, чуть приостановившись, снова потекла своим чередом. Звери всего лишь подождали, пока до отвала напируется и станет безразличным к ним хозяин тайги. Федот прислушивался к голосам зверей, но не узнавал среди них своего певуна. «Может, слишком далеко удрал, а, может, стал тем бедолагой», – с сожалением думал он, заваривая крепкий чай.
Спать не хотелось. Полуторачасовой всплеск эмоций не выпускал его из своих объятий. «И ведь каков, хищник!» – не смог не восхититься он тигром. – «Честно предупредил о начале охоты. Мол, ужинать хочу, иду искать, а кто не спрятался – я не виноват». Накал переживаний до крайности изнурил Федота. Он не чувствовал более единства с лесом, а был в нём инородцем, чужаком. Он сидел у костра словно после болезни и по инерции продолжал вслушиваться. Несколько раз ложился, пытался заснуть, но не получалось. Снова сидел, пил чай и невольно сравнивал себя, пришельца в лес, с теми, кто жил когда-то в первобытных дебрях: «Они жили в сплошной череде быть съеденными и съесть кого-нибудь самим. Они боялись, и им нужна была Вера в спасение. И они верили в Высшие Силы. Теперь нарушен этот баланс. Теперь мы только едим, едим… Нет