Вебер сел рядом с женой, не выпускал её руку, не слышал, что играют, что говорят. Как зверь, уже попавшийся в западню и созерцающий миг, когда западня захлопывается. Аня успокаивала его, утешала, она говорила что-то очень драгоценное, важное, ее глаза с любовью смотрели ему в глаза, он обнял ее, уткнулся в грудь, ничего не хотел ни слышать, ни видеть.

      Еще Агнес со своими комментариями. Он не работал, все делал напрасно? Только бы удержаться, ничего не сказать, не выдать своего отчаянья, впрочем, он давно себя выдал. Сейчас все уедут, он пойдет в храм и будет за органом говорить с Абелем обо всем, что с ним случилось сегодня. Ничего хорошего за этим до-мажорным концертом для Вебера еще никогда не последовало.

      Вебер проводил всех, отвез домой Ленца, долго сидел в машине. Весь вечер в концертном костюме – концерт затянулся. Начал пианистом, закончил клоуном. Он никуда не поедет, и Абелю ничего говорить не будет.

      Глава 69. Волшебная флейта

      Вебер приехал домой под утро, побросал как попало вещи, – этого он никогда себе не позволял, – повалился на диван, чем-то укрылся и хотел заснуть. Пусть все окажется сном, пустым сном, он проснется, и все будет иначе. Он перенервничал, не рассчитал сил. Столько всего в этот вечер случилось – он не был готов. С точки зрения Агнес, все, что он делал, он делал впустую, потому что издерган и зол. Он разрушает семью – потому что ему не нравится, что Венцель вертится около его жены. Можно сказать, что Венцель и около Агнес, и около Анны-Марии, но это совсем другое. Венцель почти ровесник Ани, Вебер видел его взгляд на нее, и не вокруг Анны-Марии и Агнес он увивался, что бы они все ни говорили.

      Вся его работа – пышный провал, и у Аланда не уточнишь. Вебер почему-то в своих внутренних экранах ослеп, он стал плоским, выхолощенным устройством переигрывания музыки, пусть он всю душу в это вкладывал и играл хорошо, крах – значит крах, Аланд и не думал, что Вебер справится, но попробовать дал. Значит, и медитация его не имела смысла?

      Он открыл глаза – по часам он проспал какие-то двадцать минут, но он хорошо помнил, что видел лицо Абеля, и Абель сказал ему очень ясно – сходи вечером в оперу, ничего завтра не делай, спи, валяйся, читай никчемные книги, забей голову ерундой. Вечером – в оперу, и будь что будет. Ты хотел отдохнуть.

      Вебер сел в кресло, потом сполз на пол, пристраивая тело, болевшее,