Наша знать – шакалов стая, толстобрюхая, тупая,

      Ну и жрут обжоры эти, никому не уступая!

      Каждый важен, как вельможа, у него лоснится рожа,

      Он рыгает, жрёт, плюётся, брюхо жиром наливая.

      Полежит, опорожнится, облегчась, – опять ложится.

      Вонь уборной – вот их радость, и ночная и дневная!

      Пусть народ хоть в пропасть рухнет, брюхо их зато разбухнет,

      «Дай, дай, дай!» – орут обжоры, рот широко разевая.

      Мы исчезнем в пасти волчьей, если с ней смиримся молча,

      Брюхо мир загородило, словно Каф-гора крутая;

      Словно горы в старых сказках, словно горб высот кавказских, –

      Всё вокруг оно пожрало на глазах у Миннибая!

      Эй, друзья, давайте двинем, всыплем вдосталь жирным свиньям,

      Вздуем их, пока играет наша сила молодая!

      Не дадим безмозглой туше придавить наш день грядущий.

      Только в этом наше счастье и обязанность святая!

      Без борьбы нам нет надежды. Сбросим лишние одежды,

      Рукава смелей засучим, в драку жаркую вступая!

      В бой пойдём, грозой нагрянув на бездельников-ишанов,

      С громовым «ура» ударим, паразитов сокрушая!

      В наши дни закон пророка пострадал, увы, жестоко –

      Под личиною ислама вера кроется другая.

      Дух Корана испоганен… Разве может мусульманин

      Сохранить покой душевный, на язычников взирая?

      Паразитам, обиралам стих мой кажется кинжалом,

      В жизни цель у них одна лишь: грабить, жалости не зная!

      Перекрати писать, Тукаев, есть острог у негодяев,

      Повисеть в петле заставят, – помолчи, душа шальная!

      Не страшны мне их угрозы, жгут меня народа слёзы.

      Я пишу, добру и правде никогда не изменяя.

      Мал я,