Будущее ищем.

      Исходили вёрсты торцов.

      А сами

      расселились кладби́щем,

      придавлены плитами дворцов.

      Белогвардейца

      найдете – и к стенке.

      А Рафаэля забыли?

      Забыли Растрелли вы?

      Время

      пулям

      по стенке музеев тенькать.

      Стодюймовками глоток старье расстреливай!

      Сеете смерть во вражьем стане.

      Не попадись, капитала наймиты.

      А царь Александр

      на площади Восстаний

      стоит?

      Туда динамиты!

      Выстроили пушки по опушке,

      глухи к белогвардейской ласке.

      А почему

      не атакован Пушкин?

      А прочие

      генералы классики?

      Старье охраняем искусства именем.

      Или

      зуб революций ступился о короны?

      Скорее!

      Дым развейте над Зимним —

      фабрики макаронной!

      Попалили денек-другой из ружей

      и думаем —

      старому нос утрем.

      Это что!

      Пиджак сменить снаружи —

      мало, товарищи!

      Выворачивайтесь нутром!

      Орут поэту:

      «Посмотреть бы тебя у токарного станка.

      А что стихи?

      Пустое это!

      Небось работать – кишка тонка».

      Может быть,

      нам

      труд

      всяких занятий роднее.

      Я тоже фабрика.

      А если без труб,

      то, может,

      мне

      без труб труднее.

      Знаю,

      не любите праздных фраз вы.

      Ру́бите дуб – работать дабы.

      А мы

      не деревообделочники разве?

      Голов людских обделываем дубы.

      Конечно,

      почтенная вещь – рыбачить.

      Вытащить сеть.

      В сетях осетры б!

      Но труд поэтов – почтенный паче —

      людей живых ловить, а не рыб.

      Огромный труд – гореть над горном,

      железа шипящие класть в закал.

      Но кто же

      в безделье бросит укор нам?

      Мозги шлифуем рашпилем языка.

      Кто выше – поэт

      или техник,

      который

      ведет людей к вещественной выгоде?

      Оба.

      Сердца – такие ж моторы.

      Душа – такой же хитрый двигатель.

      Мы