Гарцуют скелеты всемирного Рима

      на спинах наших.

      В могилах мало́ им.

      Так что ж удивляться,

      что непримиримо

      мы

      мир обложили сплошным «долоем».

      Характер различен.

      За целость Венеры вы

      готовы щадить веков камарилью.

      Вселенский пожар размочалил нервы.

      Орете:

      «Пожарных!

      Горит Мурильо!»

      А мы —

      не Корнеля с каким-то Расином —

      отца, —

      предложи на старье меняться, —

      мы

      и его

      обольем керосином

      и в улицы пустим —

      для иллюминаций.

      Бабушка с дедушкой.

      Папа да мама.

      Чинопочитанья проклятого тина.

      Лачуги рушим.

      Возносим дома мы.

      А вы нас —

      «ловить арканом картинок?!»

      Мы

      не подносим —

      «Готово!

      На блюде!

      Хлебайте сладкое с чайной ложицы!»

      Клич футуриста:

      были б люди —

      искусство приложится.

      В рядах футуристов пусто.

      Футуристов возраст – призыв.

      Изрубленные, как капуста,

      мы войн,

      революций призы.

      Но мы

      не зовем обывателей гроба.

      У пьяной,

      в кровавом пунше,

      земли —

      смотрите! —

      взбухает утроба.

      Рядами выходят юноши.

      Идите!

      Под ноги —

      топчите ими —

      мы

      бросим

      себя и свои творенья.

      Мы смерть зовем рожденья во имя.

      Во имя бега,

      паренья,

      реянья.

      Когда ж

      прорвемся сквозь заставы,

      и праздник будет за болью боя, —

      мы

      все украшенья

      расставить заставим —

      любите любое!