На улице всё без перемен. Все так же, как было вчера, позавчера. Такое впечатление, что уже давным-давно ничего не меняется. Мое робкое пожелание хоть какой-то «живинки», хотя бы на попадающихся на глаза лицах, притупилось от частого пользования. Но и жизнь вокруг в свою очередь утратила остроту. Окружающая стихия нынче только царапает, не режет. Даже кровавая драма на украинском юго-востоке кажется смонтированной в сериал с неизменным набором актеров, статистов. С Сирией еще проще, там все статисты на одно лицо. Меня учили, что искусство объединяет, так ведь безыскусно все. Однако я не забываю, что раны бывают колотыми.

      Крамольная мысль «а может, ну его в жопу, это унылое однообразие?!» уже кажется событием, чуть ли ни совершившимся фактом. То есть, по мановению моей простенькой мысли, унылое однообразие прямиком перебралось туда, куда послано.

      Мне кажется, что все видят меня, даже если не смотрят. Слышат, чувствуют и не одобряют. Или людям так неодобрительно все равно? Тогда они должны обладать способностью неодобрительно печалиться. Достаточно покачивать головой. Желательно с небольшой и затухающей амплитудой. Ничего, надо сказать, сложного, совсем не бином Ньютона. Я тут же пробую, и шагающий навстречу старшеклассник с сигаретой в зубах вызывающе скалится: да пошел ты, ты мне не отец! Я вообще никому не отец. Надеюсь. Сам пошел, прыщавый ублюдок. Хмыкаю. Хмыками тоже полезно заняться, прекрасный инструмент аранжировки скучного диалога. А что по поводу радоваться неодобрительно? Это сложнее… Да ерунда! Какие сложности?! Я так радуюсь результатам всех выборов, что застыл в понимании их полной бессмысленности. Хуже не стало – вот формула неодобрительной радости. Всякий раз, надо признать, рано радовался. И все же нельзя не признать, что даже неодобрительная радость не позволяет назвать жизнь безрадостной. Если ты не враль. А я не враль. Не до такой степени.

      Как-то мне неуютно среди людей одному. Хочется остановиться, завладеть вниманием людского потока (знать бы – как?) и отчитаться перед согражданами: «Про унылое однообразие это я слишком широко размахнулся. По-богатырски. При том, что не богатырь.

      «Не по Сеньке раззудилось плечо, размахнулась рука. Наваждение, одним словом».

      «Чужое, – еще одним».

      «Чуждое», – надоело считать.

      Ничего