Толпа встает. Все дышат, как сапожники,

      Во рту слюны навар кудрявый.

      Иные, даже самые безбожники,

      Полны таинственной отравой.

      Другие же, суя табак в пустую трубку,

      Облизываясь, мысленно целуют ту голубку,

      Которая пред ними пролетела.

      Пресветлая! Остаться не захотела!

      Вой всюду в зале тут стоит,

      Кромешным духом все полны.

      Но музыка опять гремит,

      И все опять удивлены.

      Лошадь белая выходит,

      Бледным личиком вертя,

      И на ней при всем народе

      Сидит полновесное дитя.

      Вот, маша руками враз,

      Дитя, смеясь, сидит анфас,

      И вдруг, взмахнув ноги обмылком,

      Дитя сидит к коню затылком.

      А конь, как стражник, опустив

      Высокий лоб с большим пером,

      По кругу носится, спесив,

      Поставив ноги под углом.

      Тут опять всеобщее изумленье,

      И похвала, и одобренье,

      И, как зверок, кусает зависть

      Тех, кто недавно улыбались

      Иль равнодушными казались.

      Мальчишка, тихо хулиганя,

      Подружке на ухо шептал:

      «Какая тут сегодня баня!»

      И девку нежно обнимал.

      Она же, к этому привыкнув,

      Сидела тихая, не пикнув:

      Закон имея естества,

      Она желала сватовства.

      Но вот опять арена скачет,

      Ход представленья снова начат.

      Два тоненькие мужика

      Стоят, сгибаясь, у шеста.

      Один, ладони поднимая,

      На воздух медленно ползет,

      То красный шарик выпускает,

      То вниз, нарядный, упадет

      И товарищу на плечи

      Тонкой ножкою встает.

      Потом они, смеясь опасно,

      Ползут наверх единогласно

      И там, обнявшись наугад,

      На толстом воздухе стоят.

      Они дыханьем укрепляют

      Двойного тела равновесье,

      Но через миг опять летают,

      Себя по воздуху развеся.

      Тут опять, восторга полон,

      Зал трясется, как кликуша,

      И стучит ногами в пол он,

      He щадя чужие уши.

      Один старик интеллигентный

      Сказал, другому говоря:

      «Этот праздник разноцветный

      Посещаю я не зря.

      Здесь нахожу я греческие игры,

      Красоток розовые икры,

      Научных замечаю лошадей, —

      Это не цирк, а прямо чародей!»

      Другой, плешивый, как колено,

      Сказал, что это несомненно.

      На