Ноша. Татьяна Нелюбина
Читать онлайн книгу.
говорю, уйди от греха подальше! Он, родной мне человек, а не понимает!
– А ты?
– А я, когда сил хватает, объясняю, втолковываю. А когда не хватает, задыхаюсь от несправедливости, во мне ненависть поднимается к ЗЛУ, к его адептам, лжецам, пустобрёхам, слепцам. К старухе Европе, которая делает вид, что нигде ничего не горит и фашисты из всех прорех не повылазили.
Да, да, да…
Я, не помню, когда, спросила у Акселя, почему в Германии не запрещены подобные партии?
– Потому что у нас демократия, все имеют право на…
– …на убийства, на преступления?
– Что?
– То-то и оно, что преступления и убийства караются законом, то есть «право» ограничивается.
Ему крыть нечем, он заводится.
И я завожусь.
Видеть его не могу.
– Сударыня, прошу к столу! – Он в кладовку ко мне заглянул.
Я всё ещё в кладовке сидела. Газетные и журнальные вырезки сортировала, с пола подбирала, по стопкам раскладывала. Ведь это его, его вырезки! Его подборка! Он всё это читал, думал о чём-то, сопоставлял, собирал статьи, интервью, эссе, очерки, в которых была иная, не общепринятая точка зрения на события.
Но, блин, упорно придерживался последней.
Почему?
Спрошу. Спокойно спрошу, спокойно выслушаю.
Неважнецкий я собеседник.
Аксель
Я понимал, что моя затея с «ужином при свечах» провалилась. Людмила хотела о чём-то спросить, но не спрашивала. Я тоже не лез на рожон, только, упреждая вопрос, заверил, что вынесу из кладовки «макулатуру», завтра же вынесу, пусть не волнуется.
Надо было её в кафе пригласить. В ресторан. Но она б отказалась: ах, я не готова!
Надо было не с сумками заявляться, а с цветами.
В следующий раз букет принесу.
А как хорошо мы вчера с Петером посидели! Наговориться не могли! И, слово за словом, выяснилось, что мы росли… в одном дворе! Меня он не помнил, я пацан был, а сестру мою вспомнил!
Нет, ну бывает такое? Росли в одном дворе!
А 13 августа 1961 года появились солдаты. Одни, с автоматами, никого не подпускали, другие, из стройбата, устанавливали бетонные плиты. Мне было четыре, но я помню, какое смятение началось. Кто-то выпрыгивал из окон на ту, на Западную сторону, потом окна-двери и все щели замуровали.
Петер тоже туда махнул.
И нас разделила Стена.
Западный Берлин, обнесённый Стеной, стал островом посреди ГДР. «Островитяне» сообщались с «материком», с ФРГ, только по специальным коридорам.
К нам они могли приезжать только по специальным пропускам, только через специальные контрольные пункты и только за плату – 25 западных марок в сутки.
А нас к ним не пускали. Заперли в ГДР.
Сестра вырвалась – вышла замуж. Если бы бежала, она не смогла бы к нам приезжать, бежавшим запрещался въезд в ГДР. Но она не бежала и поэтому к нам приезжала. Сколько было радости! Даже отец смирился, несмотря на их политические разногласия и на неприятности по работе – связи с западниками не поощрялись.
Но у всех почти там были родственники. Все с нетерпением