После ужина мы свалились без задних ног.

      Вторую ночь Маша к нам забирается. Прошлой ночью я проснулась, понять не могу, где я, тут вроде Кришан, а тут? Проснулась окончательно – это тут Маша лежит. Я её погладила, подождала, когда она заснёт, перенесла в её кроватку.

      А сегодня хотела перенести, она же заснула, так нет, мгновенно проснулась, издала протестующий звук, соскочила со своей кроватки и нырнула к нам.

      – Маш, – говорю ей утром, – нам тесно втроём.

      – Я не буду мешать, обещаю, буду спать с краюшку, потому что с вами так хорошо, тепло, тёплым боком.

      Что за день! Солнце! Как нам повезло! Мы шлёпали по волнам, плескались, купались, кувыркались, спортом занимались – прямо на пляже поставлены спортивные снаряды для всех.

      Я впала в перманентное состояние счастья!

      Маша «варила» суп из песка, «пекла» блины – без устали замешивала «тесто» в ведёрке, раскатывала его на столе и уговаривала нас съесть ещё один блин. И ещё. Мы так насытились, что и пошевелиться больше не могли. Маша занялась своим поросёнком, кормила его, купала, качала в гамаке, обнимала, ласкала:

      – Ах ты мой миленький, славненький, прелесть!

      Ждём Николауса. (Нашего, ведь их много). Маша почистила кроссовки Кришана и свои башмачки да ещё и пинетки (Кришан на ярмарке для поросёнка купил) поставила, чтобы Николаус мнооооого сладостей положил…

      Маша заснула, улыбаясь. И смеялась во сне.

      Утром она пробралась к подаркам. И была поражена:

      – Николаус, как дед Мороз, подарки принёс, а не только сладости!

      – Что ты говоришь!

      – Да, смотри! Жёлтенький единорог! Как моя жёлтая лошадь!

      – И правда!

      – Как же Николаус узнал, что мне этот жёлтенький единорог вчера в магазине сильно-сильно понравился? Нануся, это ты сказала ему?

      – Нет, я не говорила!

      – А как тогда?

      – Ну… он такой вездесущий.

      – «Везде»… какой? Не понимаю.

      – Всеведущий. Всевидящий.

      – А, понимаю! Николаусы ночью были везде. Мы спали, их не видели. Они живут на высокой горе. Там дверь.

      – Дверь в самой горе?

      – Да. И окошки. Поэтому Николаусы всё видят.

      Картина постепенно проясняется. Завораживающая картина. Сверкающая белоснежная гора, в ней разной формы окошки, жёлтые, нет, разноцветные, радужные. Дверь открывается,